Запорожские (т. е. находящиеся за днепровскими порогами), донские, волжские казаки хозяйничали по берегам Черного, Азовского и Каспийского морей, и ни одно правительство, ни одна власть — турецкого султана, русского или польского царя, персидского шаха или крымского хана — не были им указом.
Вот что говорили современники о днепровских казаках. Марцин Вельский, польский летописец XVI в., сообщал, что «эти люди обыкновенно занимаются на Низу Днепра ловлею рыбы, которую там же без соли сушат на солнце и тем питаются в течение лета, а на зиму расходятся в ближайшие города… спрятавши предварительно на каком-нибудь днепровском острове, в укромном месте, свои лодки и оставивши там несколько человек… Они имеют и свои пушки, частию захваченные ими в турецких замках, частию отнятые у татар». Из описания немецкого пастора Иоганна Юстуса Марция следует, что «люди они очень непостоянные, беспокойные от природы и охотники до разбоя; великому русскому государю они подчиняются не по принуждению, а по своей воле, причем им дарованы большие льготы».
«Почти ежегодно они предпринимают опустошительные набеги по Черному морю на турецкие владения, — рассказывал французский инженер, строитель крепости Кодак Гийом Левассер де Боплан. — Обыкновенно они берут в плен детей и подростков, которых оставляют у себя в услужении или дарят вельможам своей страны, но взрослых редко берут в плен, за исключением людей богатых, от которых надеются получить большой выкуп. Свои набеги они всегда предпринимают отрядами от шести до десяти тысяч человек, не более, чудесным образом переправляются через море в плохих судах собственного изделия».
«Воровские казаки» — автономная, независимая сила, выросшая на противоречиях христианского и мусульманского миров, вольница, живущая на рубежах Османской империи, Московского государства и Речи Посполитой, грозный фактор мировой политики — грабили волжские рыбные промыслы, Трапезунд и Синоп, Дербент и Баку, разоряли Румелийское и Кавказское побережье Черного моря, туркестанские и персидские берега на Каспии. Все меры к пресечению разбоя, к тому, чтобы казакам «воровать не дать и на море не пропустить», оказывались безрезультатными. На берегах рек, в их устьях возводились крепости (Кызы-Кермен, Ка-ра-Кермен, Ислам-Кермен, Кодак, Азов, Астрахань); эти устья ограждались толстыми цепями, сторожевые турецкие галеры или царские «есаульные» струги несли караул вдоль берегов, мелкие протоки пересыпали песком и галькой, устраивали показательные казни. Правительства предупреждали друг друга о выходе разбойников на промысел, и государства договаривались о совместных действиях, вели переговоры с казаками, увещевали их, обещали льготы — все безрезультатно.
У казаков выработалось немало способов обходить препятствия, традиционно использовался волок: казаки на себе по суше переносили суда, они обходили Астрахань по бесчисленным мелким речкам — протокам дельты Волги. Они пускали ночью бревна по Днепру и устраивали такой грохот, что турки начинали палить из пушек по реке, думая, что запорожцы идут на прорыв, а те притаивались рядом в тростниковых зарослях, ждали, когда у врага иссякнут боеприпасы, и тогда стремительно летели к морю, проскальзывая на своих утлых суденышках под цепями. «Разрушают, грабят, жгут, уводят в рабство, умерщвляют; часто осаждают укрепленные города, берут их приступом, опустошают и выжигают», — ужасались современники.
Впрочем, в этом регионе не только казаки заслужили репутацию морских разбойников. Купцы и торговцы нередко терпели ущерб от нападений горцев Кавказа. Информация об их «деятельности» проникла даже в дипломатическую переписку. В 1683 году глава русского посольства в Испании стольник Петр Иванович Потемкин в отчете доносил: «В тех же местех живут многие разные народы меж гор и живучи чинят великие разбои, а сыскать их в тех местех за великими горами и за дал-ним растоянием отнюдь не возможно. А которые купецкие люди ходят в Персиду изрекаю величества ис порубежных городов, которые стоят блиско Хвалынского моря, как из Астрахани, так и ис иных, морем бусами. И тех торговых людей на том море те ж воровские люди выходят из гор, потому ж разбивают и грабят, а самих побивают до смерти и, учиня разбой, уходят в те же горы».
Но морской разбой не ограничивался рамками Старого Света. Драгоценное сияние Эльдорадо и сказочные богатства страны золота Мономатапа, «Острова пряностей» и богатства Востока манили европейцев.
В XVI в. Испанское королевство деятельно осваивало богатства новооткрытого американского континента. Однако европейские державы (Англия, Соединенные провинции, Франция) не могли примириться с тем, что колоссальные богатства Америки оседают в сундуках испанских торговцев и обогащают преимущественно казну короля Испании. При покровительстве европейских держав на островах Карибского моря возникали удивительные сообщества независимых морских разбойников, грабивших испанские суда и захватывающих перевозимые на них драгоценные грузы. Эти пираты получили известность как буканьеры.
Многочисленные пустынные острова Вест-Индии с конца XVI в. заселяли европейские переселенцы. Это были беглые преступники и рабы, солдаты-дезертиры, матросы, нищие, бродяги, разорившиеся торговцы, авантюристы различных мастей — словом, те, кому уже нечего было терять в жизни. Здесь они находили убежище и постоянные занятия: охотились на диких свиней, буйволов и крупный рогатый скот, обрабатывали кожи, рубили лес, выращивали табак. Постепенно за охотниками французского и английского происхождения закрепилось название буканьеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155