Племянник Дориа Джьянеттино с отрядом из десяти галер получил приказ соединить в Мессине свои силы с командующим галерами Сицилии и отплыть к Сардинии. 31 мая 1540 года эскадра, состоявшая из двадцати одной галеры, снялась с якоря и направилась в экспедицию. Суда методично обшаривали береговую линию, но поиски были безуспешны.
Пока корабли рыскали у Сардинии, Драгут, ни о чем не подозревая, стоял со своим отрядом в маленьком необжитом заливе Джиролато на севере Корсики. Его агентура сработала очень плохо, и корсар не имел никакой информации о карательном рейде. Он чувствовал себя в полной безопасности, а облава между тем уже подбиралась.
15 июня разведывательная группа из одного фрегата и шести галер под командованием Джорджо Дориа вошел в залив Джиролато, где и застала Драгута. Последовал длительный и ожесточенный бой, в результате которого корсарские корабли были захвачены. Только одно разбойничье судно сумело выскользнуть из залива. Сам Драгут был схвачен и стал гребцом на своей собственной галере.
Провел в шиурме четыре года. Корсар с достоинством переносил свое падение, а боль унижения только раздувала жажду мести.
Как-то раз Жан Паризо де Лавалетт , будущий магистр Мальтийского ордена, обнаружил среди невольников Драгута. Лавалетт хорошо знал корсара; героев XVI в. сближало чувство взаимного уважения. «Сеньор Драгут, — сказал Лавалетт гребцу, — это обычай войны». — «И перемена удачи», — последовал ответ.
Драгут был выкуплен у генуэзцев в 1543 году. За пленника потребовали 30 тыс. золотых экю и остров Табарку, но Хайраддин ничего не пожалел, чтобы вернуть своего доверенного помощника. Поговаривали даже, что Хайраддин пообещал за освобождение Драгута не нападать на Геную.
В 1565 году турецкий флот осаждал остров Мальта. Шли бои за форт Сент-Эльм. Осадой острова руководил бывший пленник Драгут-раис, а героических защитников вдохновляло непоколебимое мужество седовласого магистра Лавалетта. Это была последняя военная операция Драгута… и звездный час мальтийского рыцаря, отстоявшего крепость.
Хайраддин и Синан
Осенью 1544 года флот Хайраддина возвращался из Тулона в Константинополь и остановился на рейде Генуи. Город, расположенный прямо в открытой морской гавани, предстал перед корсаром во всей своей беззащитности. Опасаясь налета, городские власти сделали попытку откупиться от корсаров, предоставив им съестные припасы и ткани. Удовлетворенный выкупом, Хайраддин двинулся дальше и прибыл к острову Эльба. Местному губернатору было отправлено послание: «Мне известно, что на твоих кораблях находится молодой турок, сын капитана над галерами Синама… Прошу тебя даровать ему… свободу… В случае согласия, обещаю тебе, что ничего не трону в управляемой тобой области. В противном случае… жди всей тяжести моего мщения».
Действия Хайраддина понятны, если вспомнить, что еврей из Смирны, Синам, был одним из его ближайших помощников. Губернатор не поддался на шантаж и ответил, что юноша принял христианство и не собирается возвращаться к своим. Однако, когда разъяренный Хайраддин, высадив войска, начал опустошать прибрежные территории, губернатор поспешил выдать молодого человека, которого сразу же назначили командовать несколькими галерами.
Ответственность за судьбу соратников, стремление спасти их от плена — черта, характерная для многих главарей разбойничьего мира. Подчас их забота приводила к решению государственных проблем.
Как Хоукинс спасал своих людей
Приближался сентябрь 1568 года. Эскадра Джона Хоукинса скиталась по Мексиканскому заливу в поисках подходящей бухты для срочного ремонта. Следовало торопиться, корабли, истерзанные штормами, еле держались на плаву. Особенную тревогу вызывало состояние корабля «Иисус из Любека», принадлежавшего самой королеве. Хоукинс готов был на что угодно, лишь бы не возвращаться в Лондон с сообщением о гибели судна… Решение было найдено, когда Хоукинсу попались в море три испанских судна, сообщившие о существовании поблизости от Веракруса в порту Сан-Хуан-де-Улоа (Новая Испания) удобной гавани для ремонта. Правда, со дня на день в ней ожидали прибытия «Золотого флота» с конвоем, но у Хоукинса не было выбора. Он решил рискнуть.
15 сентября английские корабли внезапно вошли в гавань. Хоукинс постарался наладить дружеские контакты с местной администрацией и дал понять властям, что не собирается предпринимать каких-либо враждебных действий, — ему-де нужна только вода, продовольствие, условия и материал для ремонта. Лукавил Хоукинс или нет — неизвестно; однако посланный им отряд расположился на островке при входе в бухту и, установив там орудия, закрыл гавань извне. Вскоре появился «Золотой флот». 17 сентября его первый эшелон во главе с самим вице-королем Новой Испании доном Мартином Энрикесом подошел к входу в гавань и обнаружил в бухте английские корабли. Оборонительные позиции, занятые Хоукинсом, были прочны, и командующий не намеревался допускать испанцев внутрь. Но он понимал, что военный инцидент чреват международными осложнениями. Хоукинс был представителем королевы в здешних водах, а столкновение с испанцами могло выглядеть открытым объявлением войны. Три дня шли переговоры с испанцами, пока, наконец, Хоукинс, полный дурных предчувствий, не согласился впустить их в бухту.
Гавань Сан-хуан-де-Улоа была не самым подходящим местом для стоянки двух враждебных флотов. Очень небольшая по размеру, она с трудом вместила все корабли, которые встали бок о бок, почти соприкасаясь бортами.
Через два дня ночью испанские корабли атаковали англичан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155