вследствие этого списки делятся наредакции , или изводы. Авторитетный учёный С. Ф. Платонов (1860–1933) писал: «Различия в списках одного разряда и навели наших историков на мысль, что летописи наши суть сборники и что их первоначальные источники не дошли до нас в чистом виде. Впервые эта мысль была выражена П. М. Строевым ещё в 20-х годах в его предисловии к „Софийскому Временнику“. Дальнейшее знакомство с летописям и привело окончательно к убеждению, что летописи, которые нам известны, представляют своды известий и сказаний, компиляции из нескольких трудов. И теперь в науке господствует мнение, что даже древнейшие летописи суть компилятивные своды».
Это как раз и значит, что наши летописи вовсе не летописи, а первые историографические обзоры, авторы которых относятся к «расплывчатому множеству»; о далёком для них прошлом они судили на основе собственных представлений о нём, и неизвестно, каких источников, а реального-то прошлого и не знали. Для этого сорта литературы характерен перенос описаний, речей, формул из одного произведения в другое. Для примера, в Новгородской первой летописи (список которой составлен позже XIII века) под 6746 (1238) годом писано: «Грех же ради наших попусти Бог поганыя на ны [на нас]. Наводить Бог, по гневу Своему, иноплеменьникы на землю, и тако съкрушеном им въспомянутся к Богу. Усобная же рать бывает от сважения дьяволя: Бог бо не хощет зла в человецех, но блага; а дьявол радуется злому убииству и кровопролитию. Земли же сгрешивши которой, любо казнит Бог смертью или гладом или наведением поганых [язычников] или вёдром или дъждем силным или казньми инеми, аще ли покаемся и в нём же ны Богъ велить жити, глаголет бо к нам пророком: обратитеся ко Мне всем сердцем вашим, постом и плачем, да ещё сице створим, всех грёз прощени будем. Но мы на злая възврашаемся, окы свинья валяющеся в кале греховнем присно, и тако пребывем; да сего ради казни приемлем всякыя от Бога, и нахожение ратных; по Божию повелению, грех ради наших казнь приемлем».
Сравним с текстом «Повести временных лет» под 6575 (1067) года, для событий, отстоящих на 171 год: «Грех же ради наших пусти Богъ на ны поганыя, и побегоша русьскыи князи, и победиша половьци. Наводить бо Богъ, по гневу Своему, иноплеменьникы на землю, и тако скрушеным имъ въспомянутся к Богу. Усобная же рать бываеть от соблажненья дьяволя: Бог бо не хощет зла человеком, но блага; а дьяволъ радуется злому убийству и крови пролитью, подвизая свары и зависти, братоненавиденье, клеветы. Земли же согрешивши которей, любо казнит Бог смертью, ли гладом, ли наведеньем поганых, ли вёдром, ли гусеницею, ли инеми казньми, аще ли покаявшеся будемъ, в нём же ны Богъ велить жити, глаголеть бо пророком нам: обратитеся ко Мне всем сердцемь вашим, постом и плачем. Да аще сице створим, всех грех прощени будем. Но мы на злое възращаемся, акы свинья в кале греховнем присно каляющеся, и тако пребываем».
Д. С. Лихачёв объяснял такие «переносы» текста стремлением подчинять изложение принятому этикету: «В этих переносах нет сознательного стремления обмануть читателя, выдать за исторический факт то, что, на самом деле, взято из другого литературного произведения. Дело просто в том, что из произведения в произведение переносилось в первую очередь то, что имело отношение к этикету: речи, которые должны были бы быть произнесены в данной ситуации, поступки, которые должны были бы быть совершены действующими лицами при данных обстоятельствах, авторская интерпретация происходящего, приличествующая случаю, и т. д.»Короче, авторы сборников при написании своих трудов озабочены были не «исторической правдой», а соответствием образцам, формулам и аналогиям. «Перед нами творчество, а не механический подбор трафаретов, – пишет Лихачёв, – творчество, в котором писатель стремится выразить свои представления о должном и приличествующем, не столько изобретая новое, сколько комбинируя старое». Легко понять, что описания деяний князя Владимира Красно Солнышко или Ярослава Мудрого не более достоверны в историческом плане, чем описание деяний Тимура и его команды в повести А. Гайдара.Затем наступил период создания на базе предыдущих сводов предпетровского и петровского вариантов истории. Это было уже более последовательное и связное изложение событий. Н. П. Милюков (см. «Очерки истории исторической науки», стр. 30–37) отмечал, что оно началось с выхода печатного «Синопсиса» 1674 года, который трижды издавался в Киеве (в 1674, 1678 и 1680), 20 раз в XVIII веке в Петербурге, и ещё трижды в Киеве в XIX веке. Составителем его был игумен Михайловского монастыря Сафонович, который тщательно выбирал всё, что нужно было для написания истории Киевской Руси и последующего перехода в современную ему историю Московии, оставляя за Киевом безусловный исторический приоритет.Причём сам Сафонович практически всё «древнее» списал у польского компилятора М. Стрыйковского (автор второй половины XVI века). У самого же Стрыйковского рядом оказываются Вергилий, Иезекиил и Апокалипсис, а Платон и Овидий – рядом с Книгой Бытия… Чем ближе ко «временам Батыя», тем путанее и скуднее становятся сведения Стрыйковского, а про наступление «татаро-монгольского» ига у него вообще одна строка. Затем Сафонович бросает писанину Стрыйковского, и, перескочив через полтораста лет, посвящает 29 глав победе Дмитрия Донского над Мамаем! Исходная беллетристика – «Задонщина», написана в середине XVII века.

Очевидно, что «Синопсис» – порождение пост-никонианских времён. Дело в том, что этот предпетровский вариант истории начал создаваться во второй половине XVII века стараниями патриарха Никона, с одной стороны, и семейством Строгановых, с другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151