В марте 1826 года, когда приговор декабристам еще не вынесен и они все еще находятся в Петропавловской крепости, русский поэт князь Петр Вяземский написал письмо поэту Василию Жуковскому. Это письмо не просто исторический документ, не только свидетельство человеческой порядочности. Письмо отражало образ мыслей и рассуждений многих людей, которых не без оснований позже назвали «декабристами без декабря», «Я, например, решительно знаю, что Муравьев-Апостол не предавал грабежу и пожару города Василькова, как то сказано в донесении Рота. Город и жители остались неприкосновенными. К чему же эта добровольная клевета? И после того ты дивишься, что я сострадаю жертвам и гнушаюсь даже помышлением быть соучастником их палачей?
Как не быть у нас потрясениям и порывам бешенства, когда держат нас в таких тисках… Я охотно верю, что ужаснейшие злодейства, безрассуднейшие замыслы должны рождаться в головах людей, насильственно и мучительно задержанных. Разве наше положение не насильственное? Разве не согнуты мы?.. Откройте не безграничное, но просторное поприще для деятельности ума, и ему не нужно будет бросаться в заговоры, чтобы восстановить в себе свободное кровообращение, без коего делаются в нем судороги…
Я жалею, что чаша Левашева прошла мимо меня и что я не имею случая выгрузить несколько истин, осшющихся во мне под спудом. Не думаю, чтобы удалось мне обратить своими речами, но, сказав их вслух тем, кому ведать сие надлежит, я почел бы, что не даром прожил на свете и совершил по возможности подвиг жизни своей».
Молодые честные сыны России глубоко и долго скорбели после казни пятерых декабристов. Во многих дневниках и альбомах переписывались стихи, которые, как говорят, принадлежат поэту Н. М. Языкову:
Рылеев умер, как злодей! О, вспомяни о нем, Россия, Когда восстанешь от цепей И силы двинешь громовые На самовластие царей!
Молодая поэтесса Е. Сушкова сохранила в своем архиве стихотворение «Послание к мученикам», написанное в 1826 г.:
Соотчичи мои, заступники свободы — О вы, изгнанники за правду и закон, — Нет, вас не оскорбят проклятием народы, Вы не услышите укор земных племен!
Сушковой было 15 лет, когда она написала это стихотворение. В нем она выражала надежду и уверенность, что «падет варварство, деспотизм царей…». Это стихотворение было известно только Николаю Огареву. Впервые оно было опубликовано лишь спустя сто лет, в 1926 году.

XIX век был веком писем, личных дневников. В обществе люди не всегда говорили то, что затем записывали в своих тетрадках. И не все свои письма они доверяли почтовым ведомствам, а лишь потайным карманам сюртуков самых близких и надежных лиц.
Писали письма «с продолжениями». Начинали утром, прерывали, бывали в гостях, появлялись «в обществе», а вечером продолжали. Это — письма-отчеты за целые дни, час за часом. Это — письма-споры, письма с философскими рассужениями.
Не было телефона, не было телеграфа, не было поездов! А пространства просто фантастические, нередко труднопреодолимые для человека. Письма доставлялись почтовыми каретами. В почтовых каютах пароходов они достигали, например, английских берегов. Там английский почтовый служащий доставлял их «мистеру» Александру Герцену, который превращал их в статьи своего «Колокола».
Письма были своего рода голосом сердца. Они несли с, собой пульсирующие токи крови. Но все это касалось лишь «городских» писем. Их писали люди, сидя у французских бюро, меняя гусиные перья, позванивая мелодичными колокольчиками, вызывая своих слуг. Крепостные же были неграмотными.
А из далекой Сибири на самом дне мешков с различной поклажей шли другие письма. Из сурового и печального края они несли правду о казематах без окон, незнакомой дикой природе, отсутствии элементарнейших удобств и необходимейших вещей. Время там словно остановилось, и нет просьб, нет никаких желаний. Есть только железо, которое позвякивает на ногах и руках осужденных.
В Петербурге писали совсем другие письма. Письма совсем из «другого мира», из того мира, который в 1826 году отправил декабристов в Сибирь.
Письма — любопытные документы! Наряду с новостями из модных магазинов, наряду с мелкими перипетиями светской жизни из этих писем можно узнать о духовном мире их авторов, их понятиях о чести и доблести. Вот, скажем, пространнейшие письма графини Нессельроде, супруги министра иностранных дел Карла Васильевича Нессельроде, дочери министра финансов Дмитрия Александровича Гурьева, известного своими финансовыми злоупотреблениями и махинациями. Впервые они были опубликованы после 1917 года.
Эта дама была одной из самых осведомленных аристократок. Она — в курсе всех дворцовых интриг, принимает послов, знает все и обо всех.
Письма графини Нессельроде — своего рода альманах светской жизни того времени. В одном из них, помеченном датой 19 декабря 1825 года и адресованном П. Гурьевой, читаем: «Слава богу, все спокойно. В день восшествия на престол Николай спас Россию. Он был восхитителен».
В другом письме, от 30 декабря того же года, графиня писала:
«Я часто себя спрашиваю, не приснилось ли все это мне, неужели у нас в России могли быть замыслены все те ужасы, которые к тому же с минуты на минуту могли свершиться? Перо мое не в состоянии описать все то, что чудовища замыслили в своих адских планах. Они настолько ожесточены, что большинство из них не испытывает раскаяния. Возбуждение против них настолько велико, что никто не выскажет сожаления, если их осудят на смерть. К несчастью, многие молодые люди из самых лучших семейств замешаны в этой организации, которая делилась на общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150