Василий Павлович Аксенов: «Скажи изюм»

Василий Павлович Аксенов
Скажи изюм



OCR Busya
«Василий Аксенов «Скажи изюм»»: ЭКСМО; Москва; 2006
Аннотация Один из самых известных романов Василия Аксенова – озорная, с блеском написанная хроника вымышленного фотоальбома «Скажи изюм». Несколько известных советских фотографов задумали немыслимое для советской действительности – собрать свои работы в одном альбоме и издать его в обход цензуры. Бдительные стражи партийной идеологии и «органы» (в романе – «железы») начинают преследовать «идеологических диверсантов». За увлекательно придуманной историей неподцензурного фотоальбома «Скажи изюм» угадывается вполне реальная история знаменитого литературного альманаха «Метрополь», авторы которого замахнулись на один из краеугольных камней режима – цензуру и поплатились за это, а за мастерами объектива, за героями книги – метропольцы, известные писатели и поэты, в том числе и сам автор романа. Василий Аксенов
Скажи изюм Эпиграф I «После кино из всех искусств для нас главнейшим является фотография!» (В.Ленин или И.Сталин) Когда и кем из двух возможных авторов изречена цитата, доподлинно не известно.В наши дни знаменитый советский фотограф «новой волны» Максим Петрович Огородников, подвыпив в одном парижском частном клубе, внес и свою лепту в науку фотоведения. Вот го, что удалось собрать из его идей: фотография – это связь видимой реальности с астралом. Тайна эмульсии непостижима. Суть фотопроцесса скрыта в перемещении космических и астральных сил. Нам надо лишь по-детски радоваться этой, одной из малых тайн, приоткрытых нам Высшей Милостью, благоговейно предполагать за этой малой сонм великих, а мы объясняем фотографию какой-то механической дурью.Давайте, господа, говорить об этом, как дети. Я люблю, господа, все, что связано с фотографией, – камеру, сумку, наплечный ремень. Обвешанный аппаратурой, я кажусь себе странствующим рыцарем. Люблю, внезапно отрезвев, увидеть Аттику, Элладу, где, словно туча, дымный Зевс обозревает эспланаду. Люблю предмета смысл и звук в его осмысленном звучанье, пусть непригляден, как паук, пусть непристоен, как овчарня. Люблю всемирный кавардак обозревать, прикрывшись тогой, и в той же тоге, натощак в России, красной и убогой, вести застольный разговор с партийным шишкой, местным вором, и в щи бросать табачный сор, и вора покрывать позором. Люблю в Москве поднять самум, друзьям устроить перекличку… Say cheese, my friends! Скажи изюм! Вниманье, вылетает птичка! Я грешен, братцы, признаюсь И опускаюсь на колени: бывают дни – я, пьяный гусь, девиц без устали и лени ищу, но сквозь похмельный квас вдруг вижу все по старой моде - две пары лыж, жену, Кавказ и месяц ранний на восходе. Мучительна ничтожеств фальшь, но видит все незримый зритель, когда нечистый палец ваш тайком тревожит проявитель. Я выхожу. Мой Хассельблад плечо мне тянет. Ночь в округе Направо ль Рай? Налево ль Ад? Куда летим в московской вьюге? Но щелкает мой автомат… Лицо космической подруги освещено. Сто тысяч ватт. Из темноты летят пичуги. Широкофокусный охват. Валъсок, тангошка, буги-вуги… И стар, и млад, и леопард на нашей крохотной фелюге, плывущей в некий фотосад… Вот почему, собственно говоря, милостивые государыни и милостивые государи, я так интенсивно всю жизнь увлекаюсь фотографией.Однако как все началось в плане развития не пьяных откровений, а социалистического фотореализма? Как возникла могучая отрасль искусства, перед которой нынче даже советская ли-тература, такой незаменимый подручный партии, бледнеет? II Существует в своде народной мудрости наших дней еще одно изречение, относящееся к фотографии. ЖЕЛУДКИ У ЛЮДЕЙ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ – так гласит это изречение, которое приписывают то ли Ленину опять же, то ли Сталину, то ли всему советскому народу. Эта мудрость почему-то не выносится на плакаты и транспаранты, однако в Союзе советских фотографов она известна всем. Особый идейный смысл фразы предусматривает широкие теоретические толкования, однако и практического употребления цитатка не избежала, в частности, для борьбы с пьянством в ресторане «Росфото».Арифметически средний член СФ СССР за один присест в этом знаменитом ресторане употребляет не менее полукилограмма водочного изделия. Остерегись, Коля, говорит ему метрдотель Андрианыч. Желудки ведь у людей бывают разные. Знаю, рявкает в ответ арифметически средний. Наливай!Ресторан этот, как ни странно, и до большевистской революции назывался точно так же, ибо в этом здании помещалась мелкобуржуазная организация фотографов, пытавшаяся насадить в российской фотографии нравы махрового объективизма. Не переименовали ресторан по чистому недоразумению. Большевики любую аббревиатуру полагали собственным изобретением, ну а народ российский все старое очень быстро позабыл, все вокруг связал со своей единственно возможной властью. Кому, например, в голову придет полюбопытствовать происхождение славных буденновских войлочных шлемов с шишаками, их длиннейших шинелей с бранденбурами, петлицами и геометрическими фигурками знаков отличия? Подразумевается как бы, что сам Семен Михайлович на пару с Климентом Ефремовичем разработали этот изысканный дизайн, от которого за версту несет «Миром искусства» и ранним модерном со скифскими инспирациями. Полностью забыто, что разработано это было художником Васнецовым в 1916 году, что новая форма была заготовлена еще при старом режиме и большевикам только и оставалось, что вскрыть московский Арсенал, нашить под шишаки свои звезды и мчаться в атаку на Варшаву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23