А при заключительных словах «К смерти путь ваш лежит» указал рукой на сенаторов, чтобы показать, что имеет в виду их предназначение при правлении Нерона. Тем не менее Дат тоже был лишь сослан, как и некий философ, выкрикивавший грубости в адрес императора на улице проходил по улице, киник Исидор громко крикнул ему при всех, что о бедствиях Навплия он поет хорошо, а с собственными бедствиями справляется плохо».].
Но задевшая за живое шутка Дата насчет сенаторов была делом нешуточным. Как скоро материализовались истинные угрозы жизни императора, мы не можем сказать. Но угрожавшая всем и каждому тайная полиция теперь активизировалась довольно быстро. Результатом стала толпа доносчиков, включающая зловещие фигуры, такие, как Ватиний, хромой, обозленный на всех сапожник из Беневента, к которому благоволил Нерон. Хотя более опасным был рост значительного числа солидных обвинителей. Ораторское искусство всегда было основным гражданским занятием римлян, и молодые люди делали себе имена в качестве обвинителей. В то время это стало единственной важной ролью, которая оставалась для амбициозного или талантливого публичного оратора. Следовательно, обвинители росли в числе; и большое количество ведущих фигур пострадало от их внимания. Риск уже и так постепенно возрос за предшествующие годы, и в господствующей атмосфере его опасность увеличилась. Опытные обвинители были личностями, не уступающими неистовому и фанатичному Эприю Марцеллу и вкрадчивому, веселому Вибию Криспу, товарищу Вителлия по пирам. Подобные люди, несмотря на свое скромное происхождение, были невероятно богаты и влиятельны, и более того, они теперь присоединились к Тигеллину в рядах наиболее близких советников императора.
Что же касается самого Тигеллина, он, как оказалось, лично возглавлял службу соглядатаев, которая обеспечивала подобных людей их оружием. Мы видели ее в работе в амфитеатре, где агенты замечали выражения лиц людей, смотревших выступление императора. Странствующий философ Аполлоний из Тианы заявил, что Тигеллин превратил Рим в город, «где все – глаза и уши», а Сенека, хотя до своей отставки и сам должен был пользоваться услугами доносчиков, сокрушался о сложившейся ситуации, где ничего нельзя было сказать или услышать без последствий. К примеру, в публичных домах тоже существовали агенты, поэтому их посещение зачастую оказывалось фатальным для посетителей. Да и публичные туалеты тоже были небезопасны. В одном из них Лукан, страдавший метеоризмом, имел неосторожность процитировать полустишие, написанное самим Нероном: «Словно бы гром прогремел под землей…» Все быстро встали и поспешно удалились, и шутка, ревностно переданная императору, отнюдь не улучшила его отношений с принцепсом.
Заговор Пизона
Меры безопасности, предпринятые Тигеллином, дали осечку, потому что они усилили ту самую угрозу, уничтожить которую были призваны. То есть они непосредственно повлияли на возникновение настоящих, опасных заговоров против Нерона, которые зародились в 65-66 годах. Несомненно то, что неримская приверженность Нерона к сцене и публичным выступлениям, вызывавшая ужас у представителей высшего сословия, имела отношение к этим тайным сговорам. Но основная причина состояла в том, что заговорщики, вполне понятно, сами опасались своей участи стать следующими, на кого падет гнев императора.
Целью заговора Пизона, открытого незадолго до Нероний 65 года, было совершить убийство императора и посадить на трон на его место некоего Гая Кальпурния Пизона. Пизон был аристократичным, щедрым, красивым и красноречивым. Он также был знаменит своим умением играть в игру, напоминающую шашки или триктрак.
Пизон был поверхностным человеком, любящим показать себя. Как и Нерон, он пел и играл на кифаре, что подтверждает мнение о том, что мотивом заговорщиков был скорее страх за собственную жизнь, чем неодобрение вкусов императора, поскольку в противном случае вряд ли они выбрали бы преемником принцепса человека столь схожих интересов. Тацит дает нам подробную историю заговора с многочисленными утонченными риторическими отступлениями. Но трудно сказать, насколько она отражала правду. То же самое относится почти ко всем заговорам, а в данном случае существует вызывающее сомнения расхождение между отчетами одного историка и другого.
В остальном нам лишь остается полагаться на последующий отчет, данный самим императором, который с помощью Тигеллина лично проводил расследование.
Нерон сообщает, что план состоял в том, чтобы убить его в Большом цирке во время проведения игр. В результате утечки информации, которая описывается у разных историков по-разному, пятьдесят один человек был обвинен в заговоре, включая девятнадцать сенаторов, семь патрициев, одиннадцать чиновников и четырех женщин. Последовало девятнадцать расследований и тринадцать приговоров в изгнание, четыре чиновника были уволены со службы. Другие выдающиеся люди стали жертвами позднее и косвенно. Ходившие в то время в народе разговоры, видимо, бросали тень сомнения: а был ли заговор вообще? Но Тацит подтверждает его достоверность, и до определенной степени, по крайней мере, ему можно верить, поскольку он мог обратиться за подтверждением этого факта к выжившим людям, которые вполне могли иметь собственные особые доводы и версии, какие они желали передать потомкам.
Рискованность этого дела, с точки зрения императора, состояла в том, что в нем участвовало столь большое число высших военных чинов. Одним из них оказался Фений Руф, известный коллега Тигеллина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76