Самаритяне признавали только первые шесть книг Библии и почитали не Иерусалимский храм, а алтарь на горе Гаризим (его Иоанн Гиркан I разрушил в 128 г. до н.э.). Бог, говорили иудеи, наслал на самаритян львов, потому что они не воздавали ему должных почестей, а правоверные иудеи сторонились их не только из-за религиозных заблуждений, но и потому, что те были потомками чужеземцев, которых поселили там ассирийские цари. Когда в V веке до н.э. некоторые из потомков изгнанных иудеев вернулись на родину, их предводитель Неемия запретил браки с самаритянами из-за их расовой нечистоты, и даже теперь, сотни лет спустя, путники, предпринимающие поездки между Галилеей и Иудеей, все еще часто предпочитали совершать длинный утомительный объезд, нежели проезжать через Самарию. Вот почему Иисуса удивленно спросили: "Как ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самаритянки? " (Ин. 4, 9).
Этой обособленности Помпею было достаточно, чтобы отобрать у маленькой новой Иудеи и Самарию, а также и Изреэльскую (Ездрилонскую) равнину к северу от нее, плодородную долину, рассекающую центральный горный хребет к юго-востоку от горы Кармель. Галилея, еще дальше к северу, осталась частью Иудеи, но теперь была отрезана от остальной страны широким коридором из Самарии и Изреэля; царство оказалось разделенным наподобие современного Пакистана.
Итак, не удовлетворившись восстановлением границы между собственно иудейской сельской территорией и эллинизированными окраинами с обеих сторон, Помпей предпринял хорошо продуманный шаг — урезал страну до традиционно иудейской сердцевины. Ибо, как отмечал А. Г. М. Джоунс: «Он был убежден, что, если сразу не примет решения по данному вопросу, Иудейское царство в том виде, каким оно было, будет угрожать миру и процветанию Сирии; иудеи — трудный, непокорный народ; к тому же отсталый и суеверный, а их завоевания губительно сказались на культуре Южной Сирии».
Более того, Гиркана II, когда ему вверялось это жалкое владение, лишили царского титула. Его дядя Иуда (Иегуда) Аристобул I (104 — 103 до н.э.), возможно, был первым, кто принял этот царский титул; им определенно пользовался Александр Яннай (103 — 76 до н.э.). А теперь Гиркан II его лишился. Хотя и сохранив положение первосвященника (о чем будет подробнее сказано ниже), он утратил статус царя, получив взамен титул этнарха — высший княжеский чин, но ниже царского звания.
Это понижение в звании правителя означало понижение в должности и его министра Антипатра. Но последний отнесся к этому философски, руководствуясь своим неизменным принципом: поскольку все зависело от римлян, главным делом было ладить с ними. А предпочтительнее действовать под началом Гиркана, то есть в рамках какой ни на есть национальной автономии, чем под прямым господством римлян, лишись они их благосклонности. И уже в следующем году Антипатр сумел оказать полезную услугу одновременно Риму, своим арабским друзьям и родне. Поскольку обстоятельства отвлекли Помпея от намеченного нападения на Арабское государство, к этому намерению вернулся оставленный им в Сирии правителем Скавр. Это создало проблему для Антипатра. Полный успех Скавра был нежелателен, потому что означал бы полное окружение Иудеи Римом, не говоря уж о возможной утрате Антипатром финансовых возможностей в арабских царствах. Но и неудача римлян тоже была нежелательна, потому что она повлекла бы массивное вторжение в этот район римских карательных войск. Антипатр справился с проблемой так умело, что оно, кажется, не осталось незамеченным даже его одиннадцатилетним сыном Иродом. Скавр в пустыне встретился с трудностями: отказала его служба снабжения. Антипатр оказал ему помощь зерном.., и предложил посредничество между римлянами и арабами, которое обе стороны с радостью приняли. По выплате значительной суммы (под гарантию Антипатра) арабского властителя Арета III объявили союзником римлян — разумеется, подчиненным союзником, но ни в коей мере не униженным просителем, каким Скавр вскоре изобразил его на монете. Ибо царство сохранило особый статус среди государств-клиентов. Ободу (Абуду) II (62 — 47 до н.э.), сменившему к тому времени Арета, позволялось выпускать серебряные монеты — привилегия, которую вряд ли когда-либо получали другие вассалы Рима.
* * *
Перед Антипатром и его официальным главой встала куда наиболее серьезная проблема, когда более решительному брату последнего, Аристобулу II, и его сыновьям Александру II и Антигону удалось выбраться из Рима и поднять знамя восстания в Иудее (57 — 56 до н.э.). Все они, жаловался Антипатр, хотя и называют это патриотизмом, на деле движимы страстью подстрекательства к бунту; и в этом обыкновении бунтовать отчасти виноваты сами римляне, столетием раньше подстрекавшие тех же Хасмонеев к мятежу против Селевкидов. Уже на ранней стадии беспорядков (57 г. до н.э.), когда из всей семьи до Леванта добрался один младший сын, бывший в то время римским правителем Сирии, Габиний решил, что созданная за шесть лет до того политическая единица оказалась негодной: достаточно крупной, чтобы поставлять горючее для восстаний, и слишком малой для их подавления. Посему Гиркана лишили звания этнарха, сохранив только титул первосвященника, а маленькую территорию, до которой была сведена Иудея, разделили на пять областей, каждая под началом совета местной знати.
Эти меры Габиния, вероятно, хорошо восприняла иудейская аристократия, которая в кои-то веки оказалась у власти в областях. Антипатру, которому дозволялось сохранить во владении Идумею, такой порядок никак не мог понравиться. Тем не менее он не позволил себе поколебать свои проримские позиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73