- Мы что-нибудь придумаем, - сказала она, и, разумеется, они придумали,
В следующие дни она пела чаще, пела веселые песни и не замолкала, когда он смотрел на нее. И порой, очнувшись от легкой дремоты, которая требовалась даже ему, он сквозь самый малый свой объектив видел, что она лежит рядом или сидит и с улыбкой смотрит на него. Иногда он вздыхал просто чтобы ощутить движение воздуха в себе и вокруг, и его охватывал тот блаженный покой, который уже давно отошел для него в область безумия, сновидений и тщетных желаний.
Однажды они сидели на пригорке. Солнце уже Почти зашло, на небе появлялись звезды, сгущающийся мрак таял над крохотной полоской угасающего дня. Она отпустила его руку и указала:
- Космолет.
- Да, - ответил он и взял ее руку,
- Полный людей.
- Думаю, их там не так уж много.
- Грустно.
- Но это же скорее всего то, чего они хотят или хотят хотеть.
- И все равно это грустно.
- Да, Сегодня. Сегодня вечером это грустно.
- А завтра?
- Наверное, тоже.
- А где твое былое восхищение благородным концом, мирным уходом?
- Теперь это не так занимает мои мысли. Есть многое другое.
Они следили, как загораются звезды, пока не сомкнулся мрак, пронизанный смутным сиянием и холодом. И вот:
- Что станется с нами? - сказала она.
- Станется? - повторил он. - Если тебе хорошо так, то ничего менять не надо. А если нет, скажи мне, что не так.
- Ничего, - ответила она. - В этом смысле - вообще ничего. Так, какой-то страх. На душе кошки скребут, как говорится.
- Ну, тогда поскребу и я, - сказал он, поднимая ее словно перышко.
И со смехом унес ее в хижину.
А позже, много позже он вырвался из глубин словно наркотического сна - или его разбудили ее рыдания. Что-то случилось с его чувством времени - казалось, прошло много минут, прежде чем ее образ зарегистрировался, а промежутки между ее рыданиями казались неестественно долгими и растянутыми.
- Что... это? - спросил он, вдруг осознав легкое жжение в бицепсе.
- Я не хотела... чтобы ты... просыпался, - сказала она. - Пожалуйста, постарайся снова заснуть.
- Ты из Центра, так? Она отвела глаза.
- Неважно, - сказал он.
- Усни. Пожалуйста. Не теряй...
- ...того, что требует седьмой пункт, - докончил он за нее, - Вы всегда свято выполняете условия контракта.
- Это не все... для меня.
- Ты в тот вечер сказала правду?
- Это стало правдой.
- Ну конечно, другого сейчас ты сказать не можешь. Седьмой пункт...
- Негодяй! - воскликнула она и дала ему пощечину.
Он засмеялся, но его смех оборвался. На столе рядом с ней лежал шприц и две пустые ампулы.
- Двух инъекций ты мне не делала, - сказал он, и она отвела глаза. Быстрее! В Центр, чтобы нейтрализовать эту дрянь.
Она покачала головой:
- Уже поздно. Обними меня. Если хочешь мне помочь, обними меня.
Он обвил ее всеми своими руками, и они лежали так, пока приливы ветра накатывались, дули, замирали, оттачивая и оттачивая- свои лезвия.
Мне кажется...
Я расскажу вам о существе по имени Борк. Оно родилось в сердце умирающей звезды. Часть человека и части многого другого. Если эти части выходили из строя, человеческая часть отключала их и чинила. Если она выходила из строя, они отключали ее и восстанавливали. Оно было создано столь искусно, что могло существовать вечно. Но если бы часть его умерла, остальные могли бы функционировать и дальше, воспроизводя действия, которые прежде совершало цельное существо. И в одном месте у моря, у кромки воды ходит предмет, тыча длинной металлической вилкой в другие предметы, вынесенные на песок волнами. Человеческая часть - или часть человеческой части - мертва.
Выберите из этого что вам угодно.

1 2 3