— А кто тебе об этом сообщил?
— Я там был еще до открытия универмага, вместе с Морри. Он отвел меня туда, чтобы я выбрал себе подарок.
— А как вы вошли?
— Честно говоря, я уже не помню подробностей.
Дядя Мэтт поскреб подбородок и пристально посмотрел на меня сквозь толстые стекла очков. У меня были такие же серые глаза, как и у него... Неожиданно я вспомнил: у отца — тоже.
— А как он выглядит, твой крестный? — спросил дядя Мэтт.
Я пожал плечами. Не так-то просто его описать.
— Довольно худой. По-моему, у него темные волосы. И очень приятный голос. Когда он о чем-то просит, хочется сделать для него все-все.
— И больше никаких деталей?
— Пожалуй, да.
— Проклятье! Это же не описание, Дэвид. Тут кто угодно подходит.
— Мне очень жаль.
Я уже собрался уходить, но дядя Мэтт взял меня за плечо и сжал его.
— Я не хотел бы тебя расстраивать, — проговорил он. — Просто эта история выглядит весьма необычно. Не следует плохо говорить о покойном брате, однако всем известно, что бедняга сильно выпивал. Особенно ближе к концу жизни. Именно поэтому твоя мать и ушла от него. Полагаю, как раз пьянство и явилось причиной смерти моего брата.
Я кивнул. Все это мне уже приходилось слышать раньше.
— Он рассказывал совершенно неправдоподобную историю о том, как познакомился с твоим крестным отцом. Похоже на бред спившегося троцкиста-параноика, я не поверил ни единому его слову. И сейчас не верю.
Я уставился на дядю Мэтта. Мне было известно, что такое параноик.
— Не помню этой истории, — сказал я. — Если вообще я ее когда-нибудь слышал.
Дядя Мэтт вздохнул и поведал мне все.
Моему отцу приснилось, что он встретился с Морри на перекрестке дорог. Раздался гром, сверкнула молния, и отец услышал голос, который заявил:
«Я Бог. Ты настроил против себя всех своих близких, и я сочувствую тебе. Я решил быть крестным отцом твоего сына и сделать его счастливым».
На что мой отец ответил:
«Ты все отдаешь богатым, а бедных заставляешь работать за гроши. Я не хочу, чтобы ты был крестным отцом моего сына».
И снова грянул гром, и туча пропала.
Тут же разверзлась земля, в воздух поднялся столб огня, и послышался голос:
«Я Сатана. Приди ко мне. Я подарю твоему сыну богатство. Позабочусь о том, чтобы он ни в чем не нуждался в этом мире».
Мой отец ответил:
«Ты король обманщиков. Я не хочу иметь с тобой никакого дела, потому что не верю ни единому твоему слову».
И, ярко полыхнув, огонь погас, трещина исчезла. А когда отец почти проснулся, появилась тень и сказала:
«Когда ты поднимешься ото сна, выйди на улицу. На первом же перекрестке я тебя встречу».
«Кто ты такой?» — спросил отец.
«Я тот, кто делает всех равными» — последовал ответ, — причем самым демократическим способом».
И мой отец встал, оделся, вышел в темноту и направился к первому же перекрестку. Там он встретил Морриса, который предложил ему быть моим крестным отцом, обещав при этом, что его крестник ни в чем не будет нуждаться.
— Ты понимаешь, что все это значит? — спросил у меня дядя Мэтт.
— Угу. Хорошо, что отец пошел на перекресток, иначе я не получил бы велосипеда.
Дядя Мэтт некоторое время задумчиво смотрел на меня.
— Роза и я не были на твоем крещении — незадолго до него мы разругались с Сэмом. Поэтому ни она, ни я не имели возможности познакомиться с Моррисом.
— Я знаю.
— В следующий раз скажи крестному, чтобы он к нам зашел на огонек. Неплохо было бы на него посмотреть.
— Он говорит, что вы обязательно увидитесь, — сказал я дяде Мэтту. — Морри утверждает, что все рано или поздно с ним встречаются. Я его попрошу, чтобы он назначил время...
— Нет, не надо, — неожиданно резко перебил меня дядя Мэтт.
Вечером того же дня, когда гости ушли, я снова ушел кататься на своем новом велосипеде. Поскольку я не знал адреса, по которому можно было бы отправить письмо с благодарностью за прекрасный подарок, я решил навестить Морри и сказать ему «спасибо». В прошлом, когда мне хотелось повидаться с ним между днями рождения, я начинал размышлять о том, как бы это сделать — и очень скоро обязательно с ним сталкивался. Совсем недавно я видел его в толпе, собравшейся у места автомобильной катастрофы. И однажды на пляже, когда наблюдал за тем, как спасатель делал искусственное дыхание какому-то парню. Однако на этот раз я проверну встречу с шиком!
Я налег на педали и вскоре оказался на окраине города. Дорога пошла под уклон, и я отпустил педали; где-то неподалеку была лесопилка, этой дорожкой пользовались охотники, рыбаки, любители пеших прогулок и студенты после кино или вечеринок с танцами. Здесь было темнее, чем на вершине холма, поэтому я свернул налево и поехал по длинной тропинке, под густой летней листвой.
— Дорел, я тобой очень доволен, — сказал я, — но мне хочется встретиться с Морри и поблагодарить его за такой замечательный подарок. Я был бы тебе признателен, если бы ты мне помог.
Мой темный друг тихонько задрожал, и, когда мы сделали очередной поворот, возник странный стробоскопический эффект. Сначала мне показалось, что это связано с необычным углом, под которым пробивались сквозь листья солнечные лучи, но, после того как мрак вокруг стал сгущаться, я понял, что дело совсем в другом.
Велосипед сам катился все дальше в темном туннеле — я заметил, что мне больше не требуется нажимать на педали, нужно было лишь поворачивать туда, откуда струилось слабое сияние. Дорел вибрировал и явно набирал скорость.
Через некоторое время стало светлее, мы оказались в галерее, где со стен и потолка свисали сталактиты и едва слышно журчала вода в тихих бассейнах. Повсюду, куда я только ни бросал взгляд, стояли свечи — на каждом уступе стены, в каждой нише, на любом, даже самом маленьком участке плоской поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10