Квентин и Киска играли в веревочку. Мать Иоанна устроилась у
окна с рукоделием, а сэр Оливер до блеска начищал золотую
рукоять своей шпаги: в последнем акте пьесы он хотел появиться
во всем своем великолепии.
Аззи начал говорить; тон его был довольно бодрым.
- Дамы и господа, по не зависящим от нас обстоятельствам
доиграть пьесу мы не сможем. И тем не менее, разрешите мне
поблагодарить вас за участие в пьесе. Все вы справились со
своими ролями как нельзя лучше, и подсвечники пришлись как
нельзя более кстати.
- В чем дело, синьор Антонио? - спросил сэр Оливер,
внимательно слушавший речь демона. - В конце концов,
исполнятся наши желания или нет? Я подготовил торжественную
речь, и мне не терпится произнести ее в последнем акте. Не
пора ли начинать?
Вслед за сэром Оливером и остальные актеры начали подавать
голоса со своих мест. Аззи жестом остановил их:
- Я не знаю, как вам это объяснить, но на высочайшем уровне
мне был дан категорический приказ немедленно прекратить
постановку пьесы. Торжественное шествие с золотыми
подсвечниками отменяется.
- Мы сделали что-нибудь не так? - встрепенулась мать Иоанна.
- Похоже, что в нашей пьесе был нарушен один из этих глупых
древних законов...
Мать Иоанна удивленно подняла брови:
- Но ведь древние законы, похоже, для того и существуют,
чтобы их нарушать. Люди каждый день нарушают тысячи разных
законов - и Вселенная от этого не переворачивается.
- Обычно - нет, - согласился Аззи. - Но на этот раз,
кажется, она готова перевернуться. Мне сказали, что в этом
виноваты мои волшебные кони. Я ввел в пьесу слишком много
волшебных коней.
- Подумаешь, волшебные кони! - сказал сэр Оливер. -
Волшебные кони - это пустяки, дело житейское. Стоило поднимать
из-за них такой шум! Нам нужно только продолжать пьесу, и дело
уладится само собой.
- Я бы рад ее продолжить, - вздохнул печально демон, - да не
могу. Сейчас каждый из вас вручит Аретино свой золотой
подсвечник.
Аретино молча обошел актеров; участники действа нехотя
расставались со своими драгоценными талисманами.
- А теперь нам пора убираться отсюда, да поскорее. Венеция
обречена. Оставаться здесь дольше нельзя - это опасно.
- Так скоро? - разочарованно протянула мать Иоанна. - Я даже
не успела навестить могилы величайших святых, поклониться
святым мощам.
- Если вы не хотите, чтобы среди могил величайших святых
появилась еще одна - ваша, то советую вам прислушаться к моим
советам, - сказал Аззи. - Все следуйте за Аретино. Он выведет
вас из города. Вы слышите меня, Аретино? Этих людей во что бы
то ни стало нужно вывезти с Венецианских островов.
- Легко сказать! - проворчал Аретино. - Могу обещать вам
только одно: сделаю все, что в моих силах.
Поэт сложил золотые подсвечники в углу у алтаря.
- Что прикажете с ними делать дальше? - спросил он у Аззи.
Аззи уже собирался ответить, но тут кто-то робко потянул его
за рукав. Обернувшись, Аззи увидел Квентина. Рядом с ним
стояла Киска.
- Пожалуйста, сударь, - произнес Квентин умоляющим тоном. -
Я ведь очень хорошо выучил свою речь, с которой я должен
выступить в последнем акте. Мы с Киской вместе ее придумали.
Она очень красивая. В стихах...
- Молодцы, - рассеянно пробормотал Аззи.
- Неужели я напрасно ее разучивал? - не унимался Квентин.
- Ну, расскажешь мне по дороге. Нам нужно выбираться отсюда.
Я доставлю вас в безопасное место...
- Но ведь это совсем не одно и то же! - возразил Квентин. -
Ведь мы готовили речь для торжественного выхода...
Аззи поморщился:
- Не будет никакого торжественного выхода.
У Квентина на глазах показались слезы.
- Кто-то из нас плохо себя вел? - спросил он.
- Нет, вы все вели себя хорошо.
- Значит, пьеса плохая?
- Нет! - вскричал Аззи. - Пьеса отличная! И вы блестяще
справились со своими ролями - вели себя совершенно
естественно, как и положено настоящим актерам.
- Но если пьеса отличная, - сказал Квентин, - и мы играли ее
хорошо, то почему же все-таки нам нельзя ее доиграть?
На этот вопрос Аззи было нелегко ответить. В самом деле,
почему? Аззи понимал чувства мальчика - он вдруг вспомнил себя
молоденьким демоном, гордым и честолюбивым, не признающим над
собой никакой власти. С тех пор, конечно, многое изменилось.
Он уж не тот, что прежде. Теперь Ананке вздумалось приказать
ему отменить пьесу - и он безропотно повиновался. Конечно,
Ананке имеет огромный вес, и в данном случае она выступала,
скорее, не как персона, а как могучая, всеподчиняющая сила.
Это ее железная воля смутно угадывалась за всеми событиями в
мире. Она незримо, но самовластно управляла Вселенной. И вот
теперь она впервые открыто вмешалась в происходящие события. И
кто же в результате пострадал больше всех? Аззи Эльбуб.
- Это не так просто, мой мальчик, - сказал Аззи Квентину. -
Ведь, доигрывая пьесу, все мы можем погибнуть.
- Что ж, умирать когда-нибудь все равно придется, -
философски заметил Квентин.
Аззи посмотрел на этого мальчика, готового пожертвовать
жизнью ради его пьесы, и ему стало стыдно. Неужели же он,
демон достаточно высокого ранга, струсит и отменит пьесу, если
даже простой смертный, еще совсем ребенок, проявляет такую
смелость и силу духа?
Аззи поднял голову и расправил крылья. В глазах его зажегся
дьявольский огонек.
- Хорошо, мой мальчик, - сказал Аззи. - Ты меня переубедил.
Эй, вы, все! Ну-ка, разбирайте свои подсвечники! По местам,
мои актеры!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105