Этот малый
сейчас, должно быть, на другом конце коридора, а скрип его
башмаков отчетливо слышен в комнате, несмотря на то что дверь
прикрыта. Звук довольно высокий и резкий - такой обычно бывает
у сапог, сшитых из самой грубой кожи и к тому же несмазанных.
Поступь твердая - значит, это не старик. Но тогда почему он
шаркает подошвами? Просто потому, что его обувь тяжела и
неудобна. Солидный человек такую обувь носить не станет.
- Плачу пять золотых, если это так, - сказал Аззи.
Звуки шагов раздавались теперь совсем рядом и замерли у
двери. В дверь негромко постучали...
- Войдите! - пригласил демон.
Дверь отворилась. На пороге стоял высокий молодой человек с
копной рыжеватых волос, в старой домотканой рубахе. На ногах у
него были ботинки из грубой воловьей кожи. Молодой человек
нерешительно оглядывал комнату, словно боялся, что его
прогонят.
- Пять золотых ваши, - тихо сказал Аззи, наклонившись к
Аретино. Затем улыбнулся новому посетителю, желая подбодрить
его.
- Кто вы, сударь? Должен признаться, я не помню вашего лица.
Вы один из паломников, путешествующих в нашей компании, или
явились издалека?
- Я, сударь, путешествую вместе с вашей компанией, но к
самой компании не принадлежу. Фигурально выражаясь, я из
званых, но не из избранных.
- О, - удивился Аззи, - да ты, оказывается, остряк. Как тебя
зовут, приятель, откуда ты и чем занимаешься?
- Звать меня Мортон Корнглоу, - ответил тот. - По роду
занятий я конюх; присматривал за лошадьми до тех пор, пока сэр
Оливер не взял меня к себе в услужение. Ибо, сударь, да будет
вам известно, что проживал я в деревне, которой владеет сэр
Оливер по праву родового наследства. От сэра Оливера, сударь,
не укрылось то мастерство, с коим я владею скребницей, и,
собираясь в конный поход, его светлость взял меня с собой. Так
что можно сказать, что я принимаю участие в этом
паломничестве - если, конечно, рассматривать физическую
сторону дела. Но с точки зрения духовной... Видите ли, в любом
обществе люди прежде всего равны между собой и придерживаются
одинаковых взглядов на жизнь. Вряд ли кому-нибудь придет в
голову водить дружбу, скажем, с собаками и лошадьми, которые,
хоть и находятся рядом со своими хозяевами, а все же должны
знать свое место. Точно так же дело обстоит и со слугами,
каковые, хоть и занимают чуть более высокое положение, чем
животные, да и ценятся намного дороже, но, по сути, в глазах
господ мало чем отличаются от рабочей скотины. И поэтому я
хочу спросить у вас, сударь, есть ли у меня шанс занять одно
из свободных мест в вашем предприятии? Не буду ли я отвергнут
из-за моего низкого происхождения? Ведь счастье обычно
выпадает на долю богатых и знатных, а простых людей вроде меня
оно обходит стороной.
- В Потустороннем мире, - важно сказал Аззи, - который вы,
люди, называете Тем Светом, в этом невидимом простому глазу
мире, где обитают Духи, не придают никакого значения тем
условностям, которые так усложняют жизнь людей здесь, на
земле. С точки зрения Духа - служителя как Светлых, так и
Темных Сил - любой из вас, людей, - лишь временный обладатель
бессмертной души, того поистине бесценного сокровища, из-за
которого Тьма со Светом вот уже несколько тысячелетий воюют
друг с другом. Поэтому мы обращаем мало внимания на сословные
различия, которые вы, люди, почему-то считаете столь важными.
Однако хватит об этом. Я отнюдь не собираюсь читать вам лекцию
по теологии. Вернемся к нашим земным делам. Если я правильно
тебя понял, ты, Корнглоу, хочешь стать одним из тех, кто
отправится на поиски золотых подсвечников?
- В точности так, господин Демон, - подтвердил Корнглоу. -
Ибо, хоть я и незнатного происхождения, у меня тоже есть
заветное желание. И я готов поработать на того, кто поможет
мне его осуществить.
- Что ж, я слушаю, - сказал Аззи. - Расскажи, чего ты
хочешь.
- Перед тем как присоединиться к паломникам, мы завернули в
поместье знатного господина Родриго Сфорца. Благородные дамы и
господа обедали в парадной зале, ну, а слуги и простолюдины -
словом, такие, как я - сидели на кухне, довольствуясь
господскими объедками. Через открытую дверь я мог видеть, как
пируют господа. Но я глядел только на одну даму - на сеньериту
Крессильду Сфорца, супругу Родриго Сфорца, хозяина замка. И
пока я глядел на нее, мне казалось, что я вижу ангела,
слетевшего с небес на землю. О, сударь, поверьте мне, это
прелестнейшая из женщин. Ее золотистые локоны ниспадают на шею
ослепительной белизны, а цвет щек напоминает спелый персик.
Кожа ее нежна, как у младенца, а руки... О, какие у нее руки!
А талия!.. А грудь!.. Ее грудь подобна двум холмам,
возвышающимся над...
- Довольно, довольно, - прервал его Аззи. - Избавь нас от
дальнейших подробностей и скажи, чего ты хочешь от этой
госпожи.
- Я хочу на ней жениться, - сказал Корнглоу просто.
Аретино громко расхохотался, но, спохватившись, резко
оборвал смех и закашлялся. Даже Аззи улыбнулся уголками губ -
до того нелепым было это сочетание: деревенский парень в
латаной-перелатаной одежде, в тяжелых грубых башмаках - и
изящная благородная госпожа.
- Однако, сударь, вы метите довольно высоко! - заметил Аззи.
- Я просто подчиняюсь великой силе красоты, которая влечет к
себе всех смертных, - ответил Корнглоу. - Даже самый последний
бедняк может восхищаться Еленой Троянской, ибо Елена - это
символ Вечной Женственности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105