То
и дело истерично взвизгивали женщины, когда чьи-то дрожащие
руки дергали их за юбку. Позабыв о галантности и правилах
хорошего тона, мужчины теснили, пихали, толкали женщин,
стремясь первыми пробраться к выходу.
Растерявшиеся музыканты громко и нестройно заиграли
гальярду((69)). Эти звуки привели толпу в полное исступление.

6
А в это самое время в тихом лесном уголке, под деревом,
сидел гном Рогни, погруженный в размышления. Он обдумывал план
мести демону Аззи. Рогни очень хотелось выдумать что-то совсем
необычное и причинить рыжему демону как можно больше
неприятностей. Его личная обида на Аззи еще не была забыта; к
тому же, он испытывал огромное удовольствие, если ему
случалось сбить спесь с какого-нибудь высокомерного и
самоуверенного демона. Рогни испытывал неприязнь ко всем
демонам; особенно же он не любил демонов рыжей породы -
остроносых, хитрых, пронырливых, похожих на лисиц; а среди
этих последних он меньше всего был расположен к демону по
имени Аззи.
Насолить демону! Рогни собирался сделать то, что на его
месте сделал бы всякий гном, подвернись ему удобный случай.
Любая пакость демону - праздник на душе у гнома. Демоны очень
непочтительно относятся к Маленькому народу; они всячески
притесняют гномов и называют их "бурдюками с ихором". Само
собой разумеется, гномы стараются платить демонам той же
монетой.
Беда только в том, что в задуманном Рогни деле было много
всяких трудностей и неясностей. Подслушав разговор Аззи с
Илит, он так и не смог понять хода интриги. Было совершенно
очевидно, что Аззи что-то замышляет против Мефистофеля. Но что
он собирается сделать? И что он уже сделал? Что послужило
причиной вражды между этими двумя демонами? И что такое, в
конце концов, эта Тысячелетняя Война, из-за которой поднято
столько шума? (Гномы вообще не слишком хорошо разбираются в
политике, и даже самые величайшие события эпохи могут пройти
мимо них). Сообщив Мефистофелю о случившемся, Рогни начал
придумывать новый план.
Он сидел на шляпке огромного мухомора - оранжевой, с
яркими желтыми пятнами, - такой мухомор только гном мог съесть
без риска отравиться. Рогни, однако, не интересовали вкусовые
качества этого мухомора. Он не ел, хотя челюсти его двигались
непрерывно, словно он что-то жевал. Внимательный наблюдатель,
наклонившись к коротышке-гному, мог бы услышать, как
вдохновенно он скрежещет зубами, и увидеть, как он мелко сучит
своими маленькими толстыми ножками, переживая муки творчества.
- Рассказав об этом Фаусту,- бормотал Рогни себе в
бороду,- а потом еще и Мефистофелю, я здорово насолил Аззи. Но
этого для настоящей мести мало. Я должен выдумать что-то
еще... Ну конечно! Я должен попасть в Эмпиреи((70)), где, я
слышал обитают Светлые Духи в своих хрустальных чертогах...
Едва Рогни успел договорить, как, подхваченный ураганной
силой сотворенного им заклинания, он уже летел куда-то - сам
не зная, куда...


* ЧАСТЬ VII. ПАРИЖ *
1
- Где мы находимся? - спросил Мак у Мефистофеля.
- В одном из трактиров Латинского квартала в Париже,-
ответил демон.- Среди студентов я чувствую себя легко и
свободно. Они - мои давние приятели. Из всего рода людского,
населяющего подлунный мир, студенты, пожалуй, наиболее близки
к чертям. А Париж, несомненно, заслуживает названия Города
Дьявола. Я думаю, это вполне подходящее место для начала
последнего акта нашей исторической драмы, Фауст.
Мак оглянулся кругом - они сидели за длинным, грубо
сколоченным деревянным столом в просторном общем зале
трактира. Рядом, за тем же столом, пировали молодые люди с
длинными, до плеч, волосами, одетые в темные куртки, -
студенты, догадался Мак. Они были увлечены разговором и не
обращали ровно никакого внимания на соседей. Очевидно, только
что меж ними произошел какой-то спор - они говорили громко,
временами помогая себе плавными, продуманными жестами;
некоторые пожимали плечами и скептически усмехались.
Девушки-служанки торопливо пробегали из кухни в зал, неся
полные подносы, и возвращались обратно на кухню с грудами
грязных тарелок. На подносах стояли высокие стаканы с вином и
тарелки с устрицами, щедро политыми красным соусом; сбоку
лежали ломти хлеба.
В зале царил полумрак; лица пирующих за соседними
столиками было невозможно разглядеть. Время от времени из
дальнего угла раздавались взрывы грубого хохота, свист,
улюлюканье, громкое пенье - студенты наслаждались жизнью на
свой лад. Они были молоды, и им казалось, что весь мир лежит у
их ног. Они учились в Париже, городе роскоши и процветания,
удовольствий и просвещения, молва о котором облетела весь мир.
Головы студентов сладко кружились - не то от собственных
школярских успехов, не то от выпитого вина.
- Какой нынче год и что здесь происходит? - тихо спросил
Мак у Мефистофеля.
- Год 1789,- сказал Мефистофель.- В Париже, как и во всей
Франции, весьма неспокойно. Пожар американской революции
перекинулся на Европу. Простой люд готов восстать и свергнуть
монархию. Король уже не может держать в своих руках бразды
правления страной, как это было в давно прошедшие времена.
Двор уже не является оплотом власти; министры и высшие
чиновники, назначенные из числа благородных дворян, насквозь
продажны. Народ волнуется. Наступает заря новой эпохи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142