Воздушное
сообщение абсолютно исключалось, ибо ветры повсюду и никогда не утихали.
По крайней мере, на 25-летней памяти Черта Таннера.
Таннер упорно двигался вперед, под углом к заходящему зеленому
солнцу. Продолжала падать пыль, небо стало фиолетовым; потом опять
багровым, и наступила ночь. И где-то высоко над всем этим чуть заметными
пятнышками света замерцали звезды. Через некоторое время поднялась луна, и
в сиянии ее полуобрезанного лика ночь была цвета красного вина перед
тусклой свечой.
Таннер вытащил сигарету, закурил и стал ругаться - медленно, тихо и
бесстрастно.
Они прокладывали путь сквозь нагромождения камней, стали, обломков
машин.
Перед Таннером возникло отливающее зеленью туловище с мусорный бак в
поперечнике, и он остановил машину. Змея была не менее ста двадцати футов
длиной, и только когда вся она проползла, Таннер снял ногу с тормоза и
плавно нажал на педаль газа.
Глядя на левосторонний экран, ему показалось, что он видит два
огромных светящихся глаза. Одна его рука легла на пульт управления огнем,
и Таннер не убрал ее, пока не проехал несколько миль.
Окон в автомобиле не было - только экраны, дающие обзор во всех
направлениях, включая небо наверху и землю под машиной. Автомобиль,
тридцати двух футов в длину, защищавший водителя от радиации, двигался на
восьми колесах с армированными покрышками. Он был оборудован десятью
пулеметами пятидесятого калибра и четырьмя гранатометами и, кроме того,
нес тридцать бронебойных ракет, которые можно пускать прямо вперед или под
углом возвышения до 40 градусов. Со всех четырех сторон и на крыше стояло
по пулемету. Как бритва острые "крылья" из закаленной стали - размахом в
двенадцать футов, восемнадцати дюймов шириной у основания и сужающиеся в
точку - выдвигались из корпуса на высоте двух с половиной футов и, словно
ножи, могли рассечь что угодно. Машина была бронирована, оборудована
установкой кондиционирования воздуха, несла запасы пищи и санитарные
удобства. На левой дверце был укреплен длинноствольный "магнум".
Пистолет-автомат сорок пятого калибра и шесть ручных гранат занимали полку
над головой водителя.
Но Таннер сохранил и собственное оружие - длинный тонкий кинжал в
правом ботинке...
Они находились на территории района, когда-то называемою штатом
Невада.
Таннер стянул перчатки и вытер ладони о штаны. Пронзенное сердце,
вытатуированное на правой руке, светилось красным в огнях приборной доски.
Проходящий сквозь сердце нож отливал синим, и тем же цветом на четырех
пальцах, начиная от основания мизинца, по букве на каждом суставе было
наколото имя.
Таннер открыл и перерыл два ближайших отделения, но сигар не нашел.
Он бросил окурок на пол, раздавил и достал другую сигарету.
На экране переднего обзора показались заросли, и Таннер сбросил
скорость. Он попытался выйти на связь, но радио доносило лишь треск
статических помех. Он опять сбавил скорость, всмотрелся вперед и вверх,
остановился, включил фары на полную яркость и задумался.
Перед ним стояла плотная стена колючего кустарника, высотой до
двенадцати футов. Стена тянулась налево и направо, и конца ей не было
видно. Насколько она прочная и глубокая, он сказать не мог. Пару лет назад
ее не было.
Две другие машины остановились сзади и притушили огни.
Таннер медленно подъехал вплотную к зарослям и включил фронтальный
огнемет. Длинный язык пламени рванулся вперед, облизывая кустарник. Он
выключил огнемет, подождал и включил снова.
Огонь яростно полез наверх, растекаясь по сторонам. Таннер подал
назад и уменьшил яркость экранов. Пожар неистовствовал, расширяясь на сто
футов, двести, триста... Перед Таннером в обе стороны текла река огня, и
ночь озарилась взметающимися языками пламени.
Он глядел на пылающий пожар, пока ему не почудилось, будто перед ним
расплавленный океан. Тогда он полез в холодильник, но пива не обнаружил;
достал прохладительный напиток и, посасывая из банки, смотрел на
беснующийся огонь. Через десять минут включился кондиционер. Орды черных
тварей закрыли передний экран; по бамперу и крыше заскрежетали когти.
Таннер притушил фары, вырубил двигатель и швырнул пустую банку в
корзину для мусора. Потом откинул спинку сиденья, устроился поудобнее и
закрыл глаза.

5
Его разбудили гудки. Еще стояла ночь. Судя по часам на приборной
панели, он проспал чуть больше трех часов.
Таннер потянулся и сел. Две другие машины подъехали и стояли по
бокам. Он дважды нажал на клаксон и завел мотор. Потом зажег передние фары
и, натягивая перчатки, стал осматриваться.
С почерневшей почвы все еще вился дымок, и где-то вдали по обеим
сторонам мерцало сияние, словно пожар продолжался.
Он потер глаза, почесал нос, затем дал еще один гудок и отжал
сцепление. Машина въехала на выгоревшее поле, и экраны сразу заволокло
клубами пепла и дыма. Под колесами трещали чьи-то хрупкие останки.
Таннер выпустил осветительную ракету, и в ее ярком холодном свете
увидел тянущуюся до горизонта мертвую выжженную равнину.
Он вдавил акселератор, и расположившиеся по флангам и чуть сзади
машины разъехались далеко в стороны, чтобы не попасть в черные тучи пепла,
поднятые его броневиком. Затрещало радио, раздался слабый голос, но слов
было не разобрать.
Он снова нажал на клаксон и еще прибавил скорость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25