Вечером они обошли руины Денвера.
Таннер сел за руль и повел машину к месту, некогда известному под
названием Канзас.
Он вел всю ночь и утром впервые за мною дней увидел чистое небо.
Правая нога давила на газ, в голове неторопливо текли мысли, а рядом тихо
посапывал Грег.
Руки сжимали руль, в кармане лежала амнистия, а самим Таннером
завладело странное чувство. Сзади клубилась пыль. Небо приобрело розовый
цвет, а темные полосы снова сжались. Таннеру вспомнились рассказы о тех
днях, когда пришли ракеты; когда было уничтожено все, кроме районов на
северо-востоке и юго-западе; о тех днях, когда налетели ветры, растаяли
тучи, и небо потеряло голубизну; днях, когда Панамский канал исчез с лица
земли, и замолчали радиостанции; когда перестали летать самолеты. Больше
всего Таннеру было жаль самолеты. Он всегда мечтал летать - взмывать в
воздух и парить высоко-высоко наверху, словно птица... Где-то впереди его
помощи ждал город - единственный уцелевший город кроме Лос-Анджелеса,
последняя цитадель американской земли. Он, Таннер, может его спасти, если
поспеет вовремя...
Вокруг были скалы и песок, к склону горы прижимался старый
покосившийся гараж - разбитый, с провалившейся крышей, он напоминал
полуразложившийся труп. Таннера стала бить дрожь, и нога непроизвольно
усилила нажим на акселератор, хотя педаль и так уж была вжата в пол.
Справа впереди поднималась стена черного дыма. Подъехав ближе, он увидел
обезглавленную гору. На месте вершины вили гнездо клубящиеся языки
пламени. Таннер взял влево, на много-много миль отклоняясь от намеченного
пути. Иногда под колесами тряслась земля. Вокруг падал пепел, но дымящийся
конус отодвинулся на задний план правостороннего экрана.
Таннер думал о былых днях и о том немногом, что знал о них. Если
пробьется, обязательно узнает больше. Его никогда не просили сделать
что-то важное, и он надеялся, что впредь не попросят. Однако им завладело
чувство, что он _м_о_ж_е_т_ это сделать. _Х_о_ч_е_т_ сделать. Впереди,
сзади, по сторонам простиралась Долина Проклятий - кипящая, дымящаяся,
дрожащая, - и если он ее не победит, половина человечества погибнет. И
удвоятся шансы, что весь мир скоро станет частью Долины... На побелевших
суставах ярко проступила татуировка.
Грег спал, Таннер прищурил глаза и не прикоснулся к тормозу, даже
когда увидел оползень. Он проскочил его и шумно выдохнул. Все чувства были
обострены до предела, мозг словно превратился в экран, на котором
регистрировались мельчайшие детали. Таннер чувствовал колыхание воздуха в
машине и упрямое давление педали на ногу. В горле пересохло, но это не
имело значения. Он мчался по искалеченным равнинам Канзаса, слившись с
машиной в одно целое, и испытывал состояние, похожее на отрешенность и
счастье. Проклятый Дентон был прав. Надо доехать.
Таннер остановился на краю глубокой расщелины и повернул к северу.
Через тридцать миль расщелина кончилась, и он снова взял курс на
юго-восток. Грег что-то бормотал во сне. Солнце стояло в зените, и Таннеру
казалось, будто он, бестелесный, парит над бурой землей... Он сжал зубы.
Его мысли вернулись к Денни. Наверное, тот сейчас в больнице. Что ж, все
лучше, чем сгинуть в Долине. Хоть бы только деньги были на месте... Таннер
почувствовал боль - болели шея, плечи. Боль распространилась на руки, и он
заметил, что сжимает руль изо всех сил. Он глубоко вздохнул и закурил.
Солнце скатывалось ему за спину. Он отпил воды и притушил экран заднего
обзора. Потом послышался звук, подобный отдаленному раскату грома, и
Таннер немедленно насторожился.
Чудовищное стадо бизонов пересекало его путь. Больше часа огромные,
тяжелые животные, склонив головы, бежали перед машиной, взметая копытами
землю, и, наконец, откатились к югу. Шум постепенно затих и вскоре совсем
исчез. Только гигантское облако пыли осталось висеть и воздухе, и Таннер,
включив фары, направил в него автомобиль.
Он выехал к шоссе с неплохо уцелевшим покрытием и резко прибавил
скорость. Через некоторое время показался выцветший покосившийся
указатель: "ТОПИКА - 110 миль".
Грег зевнул, потянулся, потер кулаками глаза.
- Который час?
Таннер кивнул на часы.
- Утра или вечера?
- Вечера.
- Ну и ну! Выходит, я проспал битых пятнадцать часов!
- Верно.
- Ты, должно быть, совсем выдохся. Весь побелел. Сейчас я тебя
заменю.
- Не возражаю.
Грег полез в заднюю часть машины.
Через пять минут они подъехали к окраинам мертвого города. Почти все
здания развалились, подвалы были наполнены водой. Через трещины в асфальте
лезла трава. Чудом уцелевший телеграфный столб накренился к земле, и
свисавшие с него провода походили на черные спагетти. Разбитые витрины,
ржавые остовы автомобилей, скелеты, ослепшие светофоры...
Грег, кряхтя, пролез вперед.
- Ну, давай меняться.
- Сперва я хочу отсюда выехать.
Наконец, когда минут через пятнадцать город остался позади, Таннер
остановил машину.
- Мы недалеко от Топики. Буди меня в случае чего.
- Кстати, как ты ехал, пока я спал?
- Нормально, - ответил Таннер и закрыл глаза.
Грег вел машину прочь от заката. До Топики он съел три бутерброда с
ветчиной и выпил кварту молока.

9
Таннер проснулся от визга запускаемых ракет. Он машинально потер
глаза и тупо уставился вперед.
Вокруг клубились облака каких-то сухих листьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25