Досадно, что приходится иметь дело с таким количеством его совершенно разных, чаще всего экзотических типов. Я распыляю свой гений, доводя каждый экземпляр до состояния произведения искусства, вместо того чтобы разработать массовое производство нескольких конкретных средств нападения. Но диктуется это многообразием паранормального. Всегда отыщется кто-нибудь, чей Атрибут окажется противоядием против данного конкретного оружия. Ну да ладно, пусть свернется у них в жилах кровь от моего ружья «Геена», пусть скрестят они клинки с электромечом, пусть предстанут перед фонтанирующим струйками цианида и диметилсульфаксида щитом — и поймут, что противостоят им локапалы.
— Теперь я вижу, Смерть, почему любой бог — даже Брахма — может исчезнуть, и его заменит другой; любой, но не ты.
— Спасибо. Есть ли у тебя какой-либо план?
— Пока нет. Мне понадобится больше информации о имеющихся у Града силах. Демонстрировали ли Небеса свою мощь за последние годы?
— Нет.
— Если бы нашелся какой-нибудь способ испытать их, не выдавая себя… Может быть, ракшасы…
— Нет, Сэм. Я им не доверяю.
— Я тоже. Но подчас с ними можно иметь дело.
— Как ты — в Адовом Колодезе и Паламайдзу?
— Хороший ответ. Может, ты и прав. Я еще подумаю об этом. А еще меня интересует Ниррити. Как идут дела у Черного?
— В последние годы он добился господства на море. Слухи гласят, что растут его легионы и что занят он постройкой военных машин. Я же когда-то уже говорил тебе о моих опасениях в его отношении. Давай-ка держаться от Ниррити как можно дальше. У него с нами только одно общее — желание низвергнуть Небеса. Он не акселерист и не деикрат, стоит ему прийти к власти, и он насадит повсюду такое темное средневековье, какое и не снилось тому строю, с которым мы боремся. Быть может, лучшей линией поведения для нас было бы спровоцировать конфликт, битву между Ниррити и Богами из Небесного Града, а самим выждать, чтобы потом напасть на победителя.
— Вполне может быть, что ты прав, Яма. Но как это сделать?
— Но это вполне может случиться само собой — и скоро. Махаратха затаилась, сжалась в комок, косясь с опаской на омывающее ее море. Ты же стратег, Сэм, а я — всего-навсего тактик. Мы отозвали тебя как раз для того, чтобы ты сказал нам, что делать. Прошу, обдумай все хорошенько, ведь ты теперь снова стал самим собой.
— Ты все время подчеркиваешь эти последние слова.
— Угу, проповедник. Ты же еще не испытан в бою после своего возвращения из блаженства нирваны… Скажи, а по-буддистски-то ты сможешь сражаться?
— Вероятно, но мне пришлось бы стать личностью, которая представляется мне ныне отвратительной.
— Хорошо… а может, нет. Но не забывай об этом, коли мы окажемся в затруднении. Или, по крайней мере, чтобы быть в безопасности, тренируйся каждую ночь перед зеркалом, читай лекции по эстетике вроде той, что ты прочел в монастыре Ратри.
— Не хотелось бы.
— Знаю, но надо.
— Лучше я попрактикуюсь с клинком. Добудь его мне, и я дам тебе пару уроков.
— Ого! Ну ладно! Если урок будет хорош, ты добудешь себе новообращенного.
— Ну так пошли во двор, и я просветлю тебя.
Когда поднял в своем синем дворце руки Ниррити, с ревом сорвались с палуб его кораблей ракеты и дугой перечеркнули небо над Махаратхой.
Когда закрепил он на груди черный свой доспех, упали ракеты на город, извергая из себя пламя.
Когда натянул сапоги, вошел его флот в гавань.
Когда запахнул он черный плащ и, застегнув его на груди, надвинул на лоб шлем из вороненой стали, завели под палубами свой негромкий перестук его сержанты.
Когда застегнул он свой пояс с ножнами, зашевелились в трюмах зомби.
Когда натянул кожаные со стальными пластинами перчатки, приблизился флот его, подгоняемый поднятым ракшасами ветром, к причалу.
Когда дал он знак юному своему адъютанту, Ольвагге, следовать за собою во двор, бессловесные воины поднялись на палубы кораблей и уставились на пылающую гавань.
Когда зарокотали моторы темной небесной гондолы и дверь ее открылась перед ними, первый из его кораблей бросил якорь.
Когда вошли они в гондолу, первый отряд его войск вступил в Махаратху.
Когда прибыли они в Махаратху, город пал..
В зеленом сплетении веток высоко над землей пели в саду птицы. Рыбы, словно старые монеты, лежали на дне в голубом пруду. Пунцовые, с мясистыми лепестками цветы изливали в воздух благоухание, рядом с ее нефритовой скамьей проглядывал кое-где и желтый львиный зев. Упершись левой рукой о белую кованую спинку скамьи, она смотрела, как, шаркая по каменным плитам дорожки, к ней не спеша приближаются его сапоги.
— Сэр, это частный сад, — заявила она.
Он остановился перед скамьей и взглянул на нее сверху вниз. Мускулистый, загорелый, темноглазый и темнобородый, он смотрел на нее безо всяких эмоций, потом улыбнулся. Из синей ткани и кожи были его одежды.
— Для гостей, — продолжала она, — предназначен сад с другой стороны здания. Пройдешь под арку и…
— У себя в саду я всегда был рад тебя видеть, Ратри, — сказал он.
— Себя?..
— Кубера.
— Боже, Кубера! Ты не…
— Нет, не толстый. Я знаю. Ничего удивительного: новое тело и ни минуты покоя. Мастерить это дьявольское оружие Ямы, перевозить его…
— Когда ты прибыл?
— Сию минуту. Прихватив с собой Кришну и партию взрывчатки, гранат и противопехотных мин…
— Боги! Как давно было все…
— Да. Очень. Но я все равно должен принести тебе свои извинения. Меня это угнетало все эти долгие годы. Я корю себя, Ратри, что тогда, той ночью втянул тебя во все эти междуусобицы. Мне нужен был твой Атрибут, и я впутал в это дело тебя. Терпеть не могу пользоваться кем бы то ни было подобным образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97