Я бы ощущал гордость — не гордыню, как он полагал, и еще бы я ощущал смирение. Хотя, с другой стороны, я не знал, какие бы мысли у меня бродили, потому что я все еще не уверен, не от дьявола ли изощренные умы.Когда мы приземлились, вечернее небо было ясным. Я прибыл в город прежде, чем солнце зашло окончательно, а перед дверями Филиппа Барнса оказался немногим позже.На мой звонок открыла девочка лет так семи-восьми. Она смотрела на меня большими карими глазами и не говорила ни слова.— Я хотел бы поговорить с мистером Барнсом, — сказал я.Она повернулась и отступила за угол.Грузный медлительный человек в нижней рубашке, с лысиной на полголовы и очень розовый ввалился в коридор и уставился на меня. В его левой руке была зажата пачка газет.— Чего вам надо? — спросил он.— Я насчет вашего брата.— Э?— А может, мне можно войти? Это путаное дело.Он открыл дверь, но вместо того, чтобы впустить меня, вышел сам.— Потолкуем об этом здесь, — сказал он.— Ладно. Я только хотел выяснить, говорил ли он когда-нибудь вам о некоем механизме, над которым он когда-то работал — его называли Палачом.— Ты фараон?— Нет.— Тогда с чего это тебя заинтересовало?— Я работаю на частное детективное агентство, пытающееся разобраться в судьбе оборудования, созданного в ходе работы над проектом, в котором участвовал ваш брат. Это оборудование — робот, и он неожиданно появился неподалеку отсюда и очень может быть опасным.— Покажите-ка какой-нибудь документ.— Таких не водится.— А звать тебя как?— Джон Донни.— И ты думаешь, что у брата было какое-то краденое оборудование перед его смертью? Дай-ка я скажу тебе кое-что…— Нет. Не краденое, — возразил я. — И я не думаю, что оно находилось у него.— Тогда о чем речь?— Эта штука — ну, она похожа на робота. Из-за кое-какой особой подготовки, которую раньше получил Мэнни, у него появилась способность отыскивать эту штуку. Он мог даже притягивать ее. Я просто хочу выяснить, говорил ли он что-нибудь о ней. Мы пытаемся эту штуку отыскать.— Мой брат был респектабельным бизнесменом, и мне не нравятся твои обвинения. Особенно то, что я слышу их сразу после похорон. Думаю, мне пора пойти и позвать фараонов, чтобы они задали кое-какие вопросы тебе.— Минуточку. Полагаю, я сказал вам, что у нас есть кое-какие причины считать, что именно этот механизм мог убить вашего брата?Розовый цвет лица сменился багровым, скулы неожиданно обрисовались. Я не был подготовлен к тому потоку ругани, что хлынул из него. На минутку мне показалось, что он вот-вот меня ударит. — Погодите-ка секунду, — сказал я, когда он переводил дыхание, — что такого я сказал?— Ты или решил пошутить над смертью, или глупее, чем выглядишь.— Глупее? А интересно, почему?Он рванул газеты, которые были в руке, зашуршал ими и нашел заметку, которую сунул мне в нос.— Потому что мерзавца, который это учинил, схватили. Вот почему!Я прочитал заметку. Простой, краткий — в несколько строк — последний сегодняшний выпуск. Подозреваемый признался, новые доказательства подтверждают это. Убийца арестован. Это вспугнутый грабитель, который потерял голову и ударил хозяина чересчур сильно, и не один раз. Я перечитал сообщение еще раз.Я кивнул и протянул газету обратно.— Видишь, я извиняюсь. Я действительно этого не знал.— Давай отсюда, — ответил он. — Уматывай.— Ладно.— Погоди минутку.— Что?— Та маленькая девочка, что отворяла дверь, его дочка.— Примите мои извинения. Я сожалею.— Я тоже. Но я уверен, что ее отец не трогал твою проклятую машину.Я кивнул и зашагал прочь.Дверь за моей спиной захлопнулась.
После обеда я устроился в маленькую гостиницу, заказал выпивку и пошел под душ.Все мои дела показались вдруг куда менее срочными, чем раньше. Сенатор Брокден, несомненно, порадуется, услышав, что его первоначальная оценка событий была ошибочной. Лейла Закери показала мне улыбку типа «я же вам говорила», когда я вызвал ее, чтобы сообщить последние новости — то, что, как я чувствовал, я обязан был сделать. Теперь, когда степень угрозы значительно снизилась, Дон мог оставить мне задание позаботиться о роботе, а мог и отменить. Я полагал, все зависело от того, как на это смотрел сенатор. Если необходимость моего участия в этом деле будет менее настоятельной, Дон мог решить, что пора переложить мои обязанности на кого-нибудь из своих, не столь высокооплачиваемых работников. Я слегка присвистнул. Я чувствовал, что даже немного расстроился из-за этого.Позже, с выпивкой в руке, я помедлил, прежде, чем набрать номер, который он мне оставил, и решил для порядка позвонить в мотель в Сент-Луисе. Просто для очистки совести — а вдруг там есть какая-нибудь весточка, чтобы дополнить мое сообщение.На экране появилось лицо женщины, его осветила улыбка. Интересно, а всегда ли она улыбается, когда заслышит звонок или этот рефлекс в конце концов исчезнет, когда она уволится? Дежурная улыбка утомляет, мешает жевать резинку, зевать и ковырять в носу.— Отель аэропорта, — ответила она. — Чем могу быть полезна?— Это Донни. Поселился в комнате 106, — пояснил я. — Я ушел почти сразу же и хочу узнать, не передавали ли вам что-нибудь для меня.— Минуточку, — сказала она, покопавшись в чем-то слева. Да, — продолжала она, сверившись с бумажкой, которую достала. — Есть одна магнитозапись. Но немного странная. Она не совсем для вас — вы должны передать ее третьему человеку.— О? И кому?Она назвала имя, и мне понадобилось все мое самообладание.— Понятно, — сказал я. — Я позвоню ему попозже и проиграю запись. Спасибо!Она еще раз улыбнулась, кивнула на прощание и отключилась.Итак, Дэйв-таки раскусил меня в конце концов… Кто же еще мог знать этот номер и мое настоящее имя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25