– спросил я.
– Ну, знал, – ответил он.
– И почему же, интересно, ты не сказал об этом мне?
– Меня просили не говорить.
– Кто просил?
– Родители. И твой отец тоже.
– А почему они запрещали тебе об этом говорить?
– Не знаю.
Я снова посмотрел на тетю Мерил.
– Ну так почему же? – спросил я. – Почему вы вообще все от меня скрываете?
– Давай-ка доедай, – велел дядя Джордж.
– Нет, я хочу знать почему!
– Я сказал: доедай, – повторил он. – Потом поговорим.
Я еще раз обвел всех настороженным взглядом и понял, что по крайней мере сейчас мне от них ничего не добиться. И я снова взял в руки вилку…

Глава 8

Нет, похоже, мне суждено до конца дней своих жить среди тайн, которые так и останутся нераскрытыми. В принципе к такому положению вещей я привык с детства – как и другие дети в подобных семьях. Не спорю, это вполне логично. Мы же ходим в школу, заводим себе друзей в тех городах, где базируемся, то есть общаемся с людьми точно так же, как и все остальные. И если бы я в раннем возрасте узнал обо всех делах нашей семьи, я мог бы по глупости проболтаться – и поставил бы своих родственников в неудобное положение. Поэтому, когда я был маленький, мне особо ничего не рассказывали – хотя я и догадывался, что вокруг меня происходит что-то необыкновенное. Дети всегда чувствуют это, даже если не понимают. Вот тогда у меня и началась эта «секретная» паранойя.
Всю жизнь мне доверяли что-либо только в случае крайней необходимости. Как я уже говорил, в детстве меня это нисколько не удивляло, хотя иногда я все же задавался вопросом – а так ли строго подходят к этому в других семьях? Помню, как родители часто обрывали разговор, если в комнате появлялся я, и украдкой шептали друг другу: «Потом» или: «Подожди – вот он уйдет». Согласитесь, это любого разозлит – если с ним обращаться, как с какой-то бесчувственной куклой.
И вот теперь опять!
Я все понимаю. Случилось что-то действительно из ряда вон выходящее, если даже лужайку перед домом Кендаллов отдали под военный лагерь. Но раз уж мне все равно рассказали про повстанцев в черной зоне, про то, что папа сейчас у них, – почему бы не открыть карты до конца?
Завтрак закончился в полном молчании. Я ждал, что, может быть, кто-нибудь соизволит хотя бы объяснить мне причину такого поведения. Однако никто не произнес ни слова, пока все не закончили есть, и тогда дядя Джордж сказал:
– Далеко не забредай.
– Хорошо, – согласился я. – Но почему?
– Просто не надо – и все.
– Ладно, погуляю где-нибудь за домом.
Он кивнул.
Я хлопнул задней дверью и вышел на аллею. Мне хотелось побыть одному – я так и заявил Барри, когда он порывался пойти вместе со мной. Через некоторое время я вышел к небольшому ручью, уселся на тенистом берегу и принялся швырять в воду камешки.
Это уже даже больше, чем привычка, – все от меня скрывать. Вот родители Барри, например, рассказали ему про войну в третьей зоне, а мой отец не только не посвятил меня, но еще и Барри велел молчать. О чем это говорит? Просто родители Барри доверяют ему, а мой отец мне – нет. Но ведь если ты хочешь узнать, можно ли доверять какому-то человеку, нужно же сначала доверить ему хоть что-нибудь и посмотреть!.. Я бросил следующий камешек с особенным жаром – так, что он ударился о какой-то выступ среди ручья и рикошетом отскочил на другой берег.
Вообще-то я терпеть не могу всякие мрачные раздумья по поводу собственной неполноценности. Охота была тратить время на такую чушь! Конечно, раньше меня иногда посещали подобные мысли, но я всегда старался их отогнать, так как понимал, что скрытность родителей полностью оправдана. Только все они словно сговорились относиться ко мне как к недоумку. Барри, значит, можно все знать – мне ничего. Бекки с мамой тоже вечно о чем-то шептались – и боялись, как бы я не услышал. Дейву тоже – уж в этом я не сомневаюсь – известно побольше моего…
Не знаю, сколько часов я просидел на берегу этого дурацкого ручья – и никто не пришел за мной, никто даже не окликнул. Иногда я вставал и переходил на другое место, потому что в том кончались камушки. Небо все больше зарастало тучами. Ну давай же, полей меня – мысленно подзадоривал я. Однако дождь так и не пошел. Зато вполне ощутимо понизилась температура воздуха и поднялся ветер.
Я посидел еще немного и вдруг, потянувшись за очередным камушком, заметил на другом берегу ручья какое-то странное белое пятно. Приглядевшись, я понял, что это всего лишь облачко тумана, которое, словно легкий занавес, повисло между двух стволов. Надо же, я и не заметил, как оно появилось. И почему-то только одно облачко – в других местах воздух был совершенно прозрачен. Странно… Может, там какой-нибудь болотистый участок? Но тогда почему эту дымку до сих пор не разогнало ветром?
На всякий случай я швырнул прямо в середину тумана камушек – никаких изменений.
В конце концов я устал бороться с собственным любопытством и отправился искать место, где можно перейти ручей. Ниже по течению я увидел несколько торчащих над водой валунов и по ним благополучно перешел на другую сторону. Затем вернулся по берегу немного назад и сразу же увидел ту самую дымку. Туман как туман. Ничего особенного. Наверное, уж совсем у меня дела плохи, если я начал бродить по кустам и разглядывать облачка тумана.
Тем не менее я подошел поближе.
Я бы не сказал, что это было болото. Никаких посторонних запахов я тоже не уловил. Сам туман был густой и белый. Я протянул в него руку и сразу ощутил холод. Впрочем, руку я видел. Я слегка подвигал пальцами – туман и не думал расходиться. Когда я уже собрался убрать руку обратно, мне вдруг показалось, что я слышу чье-то отдаленное пение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31