- Привет, - сказала она.
- Меня зовут Анджело. Я проезжал мимо и заметил вас, увидел это
место, подумал, что было бы славно остановиться, выкурить сигарету и
посмотреть, как вы рисуете. Не возражаете?
Она кивнула, улыбнулась немного дружелюбней, взяла у меня сигарету.
- Я Джулия, - сказала она. - Я здесь работаю.
- Художник на натуре?
- Биопроектант. Это просто хобби, - сказала она, слегка хлопнув по
блокноту и оставив на нем руку, чтобы закрыть нарисованное.
- Вот как? Что же вы биопроектируете?
Она кивнула на шерстяную ораву.
- Ее, - сказала она.
- Какую из них?
- Их всех.
- Боюсь, я не понимаю...
- Это клоны, - сказала она, - каждая выращена из ткани одного и того
же донора.
- Ну, это тонкая работа, - сказал я. - Расскажите мне о клонах, - и я
уселся на траву, и стал смотреть, как ее поедают.
Кажется, она обрадовалась возможности закрыть блокнот, не позволив
мне посмотреть на ее работу. Она принялась рассказывать историю своего
стада, и понадобилось всего лишь подкинуть несколько вопросов, чтобы я
узнал кое-что и о ней тоже.
Она была родом из Катании, но училась во Франции и теперь была
сотрудницей института в Швейцарии, в котором проводились научные
исследования в области животноводства. В том числе в полевых условиях
велись испытания по клонированию перспективных особей в различных условиях
окружающей среды. Ей было двадцать шесть, совсем недавно на очень
печальной ноте завершилась ее семейная жизнь, и она добилась, чтобы ее
отправили в поле с подопытным стадом. Она вернулась на Сицилию немногим
более двух месяцев назад. Она многое рассказала мне о клонах,
действительно увлеклась, обнаружив мое очевидное невежество в этом деле,
описывая в чрезмерных подробностях процессы посредством которых ее овечка
была выращена из клеточных образцов гибрида в Швейцарии для копирования ее
во всех подробностях. Она даже поведала мне о странном и до сих пор не
разъясненном резонансном эффекте, проявляющемся, если у них у всех
возникают временные симптомы одной и той же болезни, если поражена одна из
них, в том числе и у оригинала в Швейцарии и у всех прочих в разных частях
света. Нет, насколько ей известно, еще не было попыток клонирования на
уровне человеческих существ, хотя ходят слухи насчет экспериментов на
одном из внешних миров. Хотя было ясно, что она очень неплохо знает свое
дело, через некоторое время мне внезапно пришло в голову, что она говорит
все это скорее ради удовольствия иметь собеседника, а вовсе не из
какого-нибудь желания как можно больше рассказать. Но и это тоже сближало
нас.
Но в тот день я не рассказал ей свою собственную историю. Я слушал,
некоторое время мы сидели молча, глядя на овец, на удлиняющиеся тени,
опять разговаривали, перескакивая с самых серьезных тем на незначительные
и неопределенные. Постепенно в нашей беседе все очевиднее стало
проявляться обоюдное желание увидеться на следующий день или через день, и
видеться снова и снова.
Прошло некоторое время, и она заинтересовалась верховой ездой. Вскоре
мы катались вместе каждый день по утрам или вечерам, а иногда и по утрам и
по вечерам. Я рассказал ей, откуда я взялся и каким образом, пропустив
только историю о том, чем я занимался и о подлинном характере своей
кончины. Довольно долго я не отдавал себе отчета в том, что влюбляюсь,
даже после того, как мы стали любовниками. Я совершил это открытие в тот
день, когда решился на второе предложение Пола, я понял, насколько важное
место она занимает в моих раздумьях.
Я встал, пересек комнату, подошел к окну поднял штору и уставился в
ночь. Тлеющие в золе камина угольки все еще светились вишневым и
оранжевым. Холод снаружи проник сквозь стены и теперь полз к нашему углу
комнаты.
- Мне придется скоро уехать, - сказал я.
- Куда ты едешь?
- Не могу сказать.
Молчание. Потом:
- Ты вернешься?
У меня не было ответа, хотя я бы хотел его иметь.
- А ты хочешь?
Опять молчание. Затем:
- Да.
- Я постараюсь, - сказал я.
Почему я собирался взять контракт на Стайлера? Я хотел этого с того
момента, как Пол ввел меня в курс дела. Высокооплачиваемая синекура в
компании и большая пачка дорогих акций были лишь лежащим на поверхности
авансом по этому делу. Я не питал иллюзий насчет того, что мое оттаивание,
мое лечение, мое восстановление стали следствием ничем не замутненного
желания моих потомков иметь меня в своем обществе. Необходимая технология
существовала уже несколько десятилетий. Тем не менее, в ощущении того, что
в тебе нуждаются, неважно по каким причинам нет ничего неприятного. Мое
удовольствие от их внимания ко мне ни в коей мере не омрачалось
пониманием, что я владею чем-то, в чем они заинтересованы. Во всяком
случае, это поддерживало меня. Какое еще влияние мог я иметь на текущий
день? Я был больше, чем просто диковина. Я владел ценностью, и это
освобождало меня от случайных эмоций, а ее реализация могла вернуть мне
некую меру господства, могла принести мне новый авторитет. Я размышлял об
этом или о чем-то вроде этого еще раньше когда остановил лошадь над
ближайшей деревушкой в местечке, где оливковые сады поднимались через
заросли кустарника до оголенной земли. Вскоре за моей спиной появилась
Джулия.
- Что такое? - спросила она.
В этот момент я прикидывал, как бы это было, если бы я вдруг
проснулся без воспоминаний о своем прошлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63