Когда говорят об этом, имеют в виду
избавление от мучений. Мол, все были бы рады тихо и мирно угаснуть.
Я надеюсь, что не уйду так же мягко и спокойно в вечную ночь. Как
сказал кто-то из великих: меня бесит умирание света. И я буду выть и
драться за каждый миг жизни. Болезнь, что забросила меня в такую даль
времен, заставила меня испытать страшные муки, даже мучительную агонию,
прежде чем меня заморозили. Я много думал об этом и решил, что никогда не
соглашусь на облегчение своего ухода из жизни. Я хочу жить и чувствовать
до самого конца... Есть книга, автора которой я уважаю - это Андре Жид.
Она называется "Плоды Земли". Он дописывал ее уже на смертном одре, зная,
что жить ему осталось всего несколько дней. Он закончил ее за три дня и
умер. В ней он описывает все прекрасные взаимопревращения земли, воздуха,
огня и воды - того, что его окружало, и что он так любил, чему напоследок
хотел сказать свое последнее "прощай"! Несмотря ни на что, он цеплялся за
жизнь до последнего. В этом я с ним солидарен. Поэтому я не мог одобрить
сделанный пейанцем выбор. Я бы предпочел лежать на камнях с переломанными
костями, ощущать падающие капли дождя и удивляться им, слегка негодуя, в
чем-то раскаиваясь и многого еще желая... Быть может, именно эта жажда
жизни и сделала меня мироформистом, чтобы я сам мог творить жизнь, пока у
меня есть еще на то силы...
Мы поднялись на холм и остановились, глядя на раскинувшуюся внизу
долину. Я уже заранее знал, какой она окажется.
...Беря начало меж двух массивных серых валунов, поросшая
ярко-зеленой травой, что становилась все темнее и темнее по мере удаления
от нас, она лежала перед нами - большая, темная долина. И вдруг где-то
вдали я увидел полоску абсолютной тьмы - место, где царило Ничто.
- Я пройду с тобой еще сотню шагов, - сказал я.
- Спасибо, Дра.
Мы спустились с холма и пошли по зеленой траве.
- Как ты думаешь, что скажут на Мегапее, когда узнают, что я ушел.
- Не знаю.
- Скажи им, если тебя спросят, что я был глупцом, который раскаялся в
своих поступках прежде, чем оказался здесь.
- Я скажу.
- И...
- Да, это я тоже передам, - пообещал я. - Я попрошу, чтобы твои
останки были перевезены в горы, где ты родился.
Он склонил голову в знак благодарности.
- Тогда все. Ты посмотришь, как я буду уходить?
- Да.
- Говорят, в конце дороги виден свет.
- Так говорят.
- Я пойду искать его.
- Счастливого пути, Дра Грингрин-тарл.
- Ты выиграл битву и покинешь это место. Создашь ли ты новые миры?
Мне уже не суждено этого сделать...
- Быть может, ответил я, глядя в беспросветную тьму. Там не было
ничего - ни звезд, ни комет, ни метеоров.
И вдруг там что-то возникло...
Во тьме плыла Новая Индиана. До нее было, казалось, не менее миллиона
миль, но все детали были ясно различимы. Планета светилась мягким
торжественным светом. Она медленно двигалась вправо, пока ее не скрыла
скала, но к тому времени в поле зрения появился Кокутас. За ним
последовали все остальные: Св.Мартин, Бунинград, Неприветливая, М-2,
Хонки-тонк, Милосердная, Вершина Тангия, Безумство Родена, Вольная,
Кастор, Поллукс, Центриллия, Денди и все прочие.
Внезапно глаза мои наполнились слезами. Мимо один за другим проходили
созданные мною жизни. Я уже забыл, как они прекрасны...
Меня вновь переполняли те чувства, что я испытывал, работая над ними.
Я бросил семена в почву. Там, где была когда-то лишь мрачная пустота, ныне
светились новые миры. Это и был мой ответ. Когда я наконец уйду, они
останутся. Что бы ни предпринял Залив, у меня всегда будет в запасе
какой-нибудь способ оставить его с носом.
Я уже сделал кое-что в жизни и не собирался останавливаться на
достигнутом.
- Там действительно свет! - воскликнул Грин, схватив меня за руку.
Я сжал его плечо и сказал:
- Желаю тебе встретиться там с Кирваром Четырехликим, Отцом Всех
Цветов!
Он что-то ответил, прошел меж двух валунов, пересек Долину и скрылся
из виду.
Я повернулся лицом к востоку и отправился в обратный путь.
Возвращение домой...
Медные гонги и головастики.
...Я прилип к шершавому потолку. Нет. Я лежал лицом вниз, глядя в
Ничто, пытаясь удержать весь мир на своих плечах. Он был довольно-таки
тяжел, камни впивались в спину... Потом подо мной возник Залив со своими
презервативами, кусками полусгнившей древесины, водорослями, пустыми
бутылками и плавающим дерьмом. Я слышал, как плещутся волны. Их брызги
долетали до моего лица. Тут были жизнь, холод, запах моря и смрад свалки.
Я когда-то чуть не искупался в нем и теперь, глядя на него с высоты, я
почувствовал, что снова падаю в его неглубокие воды. Быть может, я даже
слышал крики птиц. Я побывал в Долине и теперь возвращаюсь обратно. Если
повезет, я снова выскользну из ледяных пальцев Залива. Я упал, и мир
вокруг меня раскололся надвое, а потом вновь стал таким, каким я его
покинул...
Небо было унылым и мрачным. Моросило. Камни впились мне в спину.
Ахерон был весь покрыт мелкой рябью. Было холодно.
Я сел и потряс головой, чтобы прочистить мозги. Я невольно вздрогнул,
когда мой взгляд упал на лежащее рядом тело пейанца. Когда я произносил
последнее слово обряда, мой голос дрожал.
Уложив тело Грина поудобнее и накрыв его пленкой, я бросил взгляд на
ленты и биоцилиндры, что лежали под ним. Он не лгал. Они были сильно
повреждены. Я положил их в свой рюкзак. По крайней мере, хоть Бюро
Безопасности будет радо такому исходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56