отправился восвояси;
посетил хижину,
поиграл немного с собаками,
гибкими, лающими, лижущими его;
получил от этого удовольствие;
они отогрели его;
потом взял с консоли в правую руку
стакан теплого молока;
сделал ряд сообщений,
что считалось модным;
собрался поспать,
отбросив все думы;
заснул, как младенец;
улыбка Уолтера Сэндса, казалось,
мелькнула на миг
на экране.

ЭЛИЗАБЕТ БРУК
Хотела полетать,
была ошеломлена напряженностью
ощущений,
но понимая, что все прошло,
расслабилась умственно
и физически;
распрощалась с другими,
вернулась в Англию,
предложила своему другу вместе выпить
чашку чая;
поговорить о своем недавнем опыте;
послушать музыку;
поговорить о душе Уолтера Сэндса,
который тревожил ее больше других.

ЧАРЛЬЗ ДИККЕНС ФИШЕР
В своей комнате в вигваме Птицы-Грома с кофейником
смотрел из окна на снег,
думал о своем зяте,
индейцах, виденных им на западе,
живущих в пустыне;
огромном умершем звере,
которого представлял себе на лужайке
(вспугнутые пары, бывшие в этот момент настороже):
вызвал живые картины,
виденные им раньше;
глаз, сверкающий как Уотерфордский
кристалл,
клыки, как сталактиты;
потом, отогнав его от себя,
представил Уолтера Сэндса,
сидящего в кресле и
оглядывающегося на него.
- Как живется в царстве мертвых?
Сэндс пожал плечами
и ответил:
- По-всякому.

Идет. Сейчас по западному краю каньона на северо-восток, поворачивая
больше к северу. Прочь из каньона, по снегам к деревьям. Его путь пролег
по воде и стене почти час назад. Наверху ветер сильнее, хотя снег шел уже
небольшими хлопьями.
Он шел с трудом. Где-то между деревьями или за ними выл койот.
До него донесся запах леса и треск веток.
Билли оглянулся, прежде чем войти в лес. Казалось, что над краем
каньона разливается зеленый свет. Он потерял его из виду в снежном вихре,
потом его окружили деревья, и ветер поутих. Лед, как стекло, хрустел под
ногами, когда он продирался через сучья. Это походило на другое место
вечного мрака и холода, где он охотился на белых медведей; солнце
крошечным белым пятном появилось на горизонте. В любой момент мог
раздастся медвежий рык; у него будут считанные секунды, чтобы залечь и
сделать парализующий выстрел перед тем, как медведь бросится на него.
Потом постарался не упасть перед собратьями, пожирающими труп. Не
просмотреть летящий самолет...
Он смотрел вверх, надеясь увидеть, как тот будет садиться. Но на небе
были только жемчужно-серые складки облаков. Охота та отличалась от других.
Существо, которое он искал, не так просто захватить и засадить за
ограждение.
Все более интересно...
Он прошел по ледяной крошке ручья; его тропа на повороте оборвалась:
предстояло пройти через участок, где кто-то зелеными глазницами следил за
ним из маленькой пещеры. Он шагнул вперед на бугор; деревья, куда он
направлялся были редкими.
Его тропа свернула влево, вверх по холму; он поднимался все выше,
пока не очутился на гребне хребта, откуда прекрасно можно было видеть
противоположную сторону. Там он остановился, всматриваясь в черный север,
куда его тропа уходила в даль в тусклом свете, сопровождавшем его в
странствиях.
Раскрыв мешок, он бросил перед собой пыльцу. Потом повернулся к
голубому югу и к отверстию в земле, из которого он появился - туда он
бросил больше пыльцы, заметив, что тропа сзади исчезла после того, как он
прошел по ней. Понимал, что не сделает и шага назад, если даже и захочет.
Пути назад не было.
Он повернулся лицом к желтому западу, куда уходил день. Бросив
пыльцу, он подумал о конце, о замкнутости круга. Потом повернул к востоку,
вспоминая каждое прожитое утро и думал о тех, кого еще предстоит
встретить. Необыкновенно ясно был виден путь на восток, вспомнились земли
им уже виденные; очертания ландшафтов. Удивился, почему отрицал Динетах,
который был главной частью его самого.
Трудно сказать, сколько времени он смотрел на восток. Вдруг воздух
над его головой наполнился кружащимися частицами света, сопровождавшимися
легким жужжанием. И они походили на рой огненных мушек, танцующих перед
ним. Внезапно они отлетели вправо. Он понял, что это было своеобразное
предостережение.
Взглянул направо. Вдалеке между деревьев блуждал зеленый свет. Он
отвернулся и снова посмотрел на свою тропу, потом пошел по ней.
Вскоре Билли побежал; льдинки брызгали ему в лицо, а их поднимал
откуда-то взявшийся сильный ветер. Снег не засыпал тропу, ее было хорошо
видно. Тропа сворачивала налево. Казалось, она сузилась, когда он прошел
дальше. Потом все больше сужалась, пока не превратилась в рождественский
серпантин в центре склона. Вскоре он обнаружил новый феномен.
Сначала ему показалось, что участок стал глубже и длиннее, чем он
видел. Пройдя еще дальше, он увидел огромный каньон с высокими отрывистыми
склонами. Чем дальше он шел, тем стены стали круче, расстояние между ними
больше. Кругом были разбросаны массивные валуны, которые он в первый раз
просто не приметил. Путь краснокожих, по которому он шел, остался прежним.
Никаких признаков укорочения, виденных им прежде, не было. За ним летело
страшное, белое колесо, сверкающее, пятиконечное, похожее на морскую
звезду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55