Дул резкий и холодный ветер; скалы шероховаты и ноги вязнут в
грязи. Скоро наступит время, когда силы иссякнут.
...Они приблизились к близлежащей вертикальной вершине.
Он, оглядываясь на нее, упрямо лез вверх; она раскраснелась. Она была
хорошей альпинисткой, очень опытной. Но это восхождение было особым,
запретная проба...
Он заскрежетал зубами, пробормотав, что он дурак. Они взбирались на
тзе'би'дахи - крылатую скалу. Белые люди называли ее Скала-Корабль. Ее
высота семь тысяч сто семьдесят восемь футов, на нее взбирались только
один раз, приблизительно двести лет назад, многие погибли, пытаясь
взобраться на нее.
Это было священное место, и сейчас восхождения на нее запрещались.
Доре нравилось скалолазание, правда она никогда не советовала это
другим, но с ним пошла. Да, это была его идея, не ее.
В памяти он восстановил их малюсенькие фигурки на поверхности,
подтягивающиеся все выше. Его идея. Скажите, зачем? Скажи Хостин хоган -
бог ночи, зачем? Так, чтобы он мог засмеяться и пойти, чтобы черный ветер
с севера дул на него.
Зачем?
Ему хотелось доказать ей, что он не боится людского табу, что лучше,
умнее, опытнее других людей. Хотел показать, что не верит в духов, что
свободен от предрассудков, что выше этого, что смеется над ними. Ему
только позднее пришло в голову, что не стоило это говорить ей, что тени
страха только для него, что его действия бессмысленны, ненаучны, наиграны.
Но она-то была нужна ему, была веянием новой жизни в новое суровое время
и...
Услышав ее крик, он моментально оглянулся и протянул руку. Их пальцы
разделяло не более восьми дюймов. И потом она сорвалась. Пораженный он
смотрел на нее.
Полуослепший от слез, он проклял горы, богов, себя. Все было кончено.
Он все потерял, стал ничем.
Билли снова прошептал проклятие, глазами внимательно обшарив
местность, он мог поклясться, что секунду назад здесь был койот,
щелкнувший хвостом и захохотавший, потом он исчез во мраке. Ему
вспомнились куплеты ритуального костра древнего пути Койотов:
Я пойду в места, где черные облака
нависают надо мной,
Я пойду туда, где дождь хлынет на меня,
Я пойду туда, где молния сверкнет надо мной.
Я пойду в места, где черный туман
сгустился надо мной,
Я пойду туда, где играют радуги
и гремят громы,
Я буду гулять по росе и пыльце.
Они будут на моих подошвах,
выше облепят мои ноги...
Когда он дошел до места, где, как он думал, он видел койота, он
быстро осмотрелся в тусклом свете, и ему показалось, что он видит
отпечатки лап.
Не важно, хотя это что-то означает. Но что именно, он не мог сказать.
Он вошел в воду...
На тропу за горами.
Заклинание готово.
...Это его вода,
вода белого койота.
Заклинание готово.
Пройдя Вишневый каньон, Билли был уверен, что Кот идет по его следу.
Он допускал это. Это было предопределено судьбой, если не Кот за его
спиной, то все равно кто-нибудь другой. События сейчас разворачивались по
разному. Мир ускользал из поля зрения.
Темно, темно. Но его глаза привыкли к необычным очертаниям. Он мог
пройти пещеру Голубого Быка. Шел дальше, рассматривая свои возможности.
Шел не отдыхая. Он изобрел другой ложный путь к каньону Двойного Следа.
Проходя, маскировал свой проход. Шел все дальше. Вошел в воду.
Проходи за мной, Кот. Спокойный отрезок кончился. Слабые вспышки.
Ветер и вода заглатывают гром. Билли хохочет, его лицо мокрое.
Черное заклинание поднимает меня своей рукой...

ДЕНЬ ТРЕТИЙ
Когда стало ясно, что Уолтер Сэндс умер, неудачу свалили на лечение.
Мерси Спендер прочла молитву; Фишер был удручен; Мансин смотрел в окно;
Айронбэр налил себе кофе; все долго молчали.
Наконец:
- Я хочу сразу отправиться домой, - проговорил Фишер.
- Но мы настигли Зингера, - сказала Элизабет.
- Если хотите вызвать его, - ответил он, - то он сейчас огибает
излучину. Он... еще где-то. Зингер все еще мыслит примитивными символами.
Я не понял его и уверен, что и он тоже. Он полагает, что надежно укрылся,
следуя по какой-то древней тропе.
- Но он жив, - сказал Айронбэр, - и идет дорогой шамана.
Фишер фыркнул:
- Что ты знаешь о ней?
- Достаточно, чтобы кое-что понять, - возразил тот. - Я интересовался
индейцами, когда умер мой отец. Даже запомнил некоторые давно забытые
вещи. Все из его научных работ и путешествий. Он вырос в нормальное время
в приличном месте, где можно было жить поблизости от среды неолита. Он
витал в облаках. Частью своей души возвращался в этот раздваивающийся
каньон. Он был шаманом - настоящим шаманом - один раз. На несколько дней
возвращался к своему второму "я" умышленно, потому что думал, что это
сможет ему помочь. Сейчас все получается не так. Вот, что я думаю: я читал
телеграфные ленты на навахском языке, узнавая о нем, здесь в свободное
время. Навахи немного отличаются от других индейцев, даже от своих
соседей. Они проделывали кое-что с другими людьми, сохраняя в тайне
нахождение своего шамана, когда назревали какие-нибудь события.
- С людьми? - спросил Мансин, улыбаясь.
- Помолчи, - оборвал его Айронбэр.
- Так ты говоришь, что этот ужасный чужеземный зверь гонится за
сумасшедшим индейцем? - вставила Мерси. - Мы знаем, что знаменитости
обычно не отправляются в эти каньоны, ведь климатические условия там
коварны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55