А земля молчит. Ее молчание пугает. Неужели я выполнил команду врага? В небе на востоке — только синева. А не зря ли я тревожусь? Не отказала ли снова связь на пункте наведения? Но вот в чистом небе замечаю белые хлопья. Они густеют, множатся. Это наши зенитки бьют по противнику. Сомнения нет: нами командовал враг. Он специально отослал нас от Черновцов и теперь хочет нанести удар по переправам или же по городу.
Во мне все клокочет, и я уже не ищу связи с землей, а мчусь к зенитным разрывам: там должен быть противник.
Вдали бледным мазком наметились Черновцы. А южнее, со стороны Карпат, где небо рябит от зенитных разрывов, идет плотный строй самолетов. Они намного выше нас, причем это не «юнкерсы» и не «хейнкели», а «Фокке-Вульф-190». Эти истребители теперь используются и как пикирующие бомбардировщики.
Устремляемся наперерез «фоккерам». Их немного — с десяток. Но и этого достаточно, чтобы натворить бед на переправах. Набираем высоту. Торопимся. Но к сожалению, нам осталась только одна возможность — перехватить противника на пикировании и помешать ему прицельно сбросить бомбы. Однако враг для своей безопасности может сбросить бомбы и с горизонтального полета. Нет! Истребители всех стран мира бомбят только с пикирования.
На всякий случай решаю попугать «фоккеров», чтобы помешать им прицельно бомбить и с горизонтального полета. Правда, далеко, и наш огонь вряд ли их достанет. И все же мы поднимаем носы своих истребителей и стреляем с очень большой дальности. Фонтан разноцветных струй обрызгал фашистов.
И каково же было мое удивление, когда от группы «фоккеров» в обычном горизонтальном полете посыпался ворох бомб! Черное облако понеслось к реке, и понеслась прямо на одну из переправ.
Внизу сверкнул огонь, заметались столбы дыма, земли, воды… Южный берег и часть наведенного моста заволокло копотью. Там люди, машины, артиллерия… Попали? Но когда рассеялись нагромождения разрывов, я увидел — обе переправы работают нормально. Значит, мы все же сделали свое дело.
А на землю уже ложилась ночь. Садиться нам придется в темноте. Новая тревога: найдем ли аэродром?
Новый аэродром Зубово встретил нас ночным гулом неизвестных самолетов, пролетающих над нами. Поэтому утром, когда приехали на КП, мы с особым вниманием рассматривали карту с обстановкой на фронте.
Севернее нашего аэродрома, километрах в тридцати, — Тернополь, обведенный красным кружочком. Из него фашисты рвутся на запад, на соединение со своими войсками, спешащими на выручку окруженному гарнизону. На юго-востоке от нас, севернее Каменец-Подольского, овальное колечко диаметром пятьдесят-семьдесят километров. Это окруженная 1-я танковая армия противника. Лазарев протянул ладонь к колечку:
— А если оно покатится сюда, на запад? Начальник оперативного отделения полка капитан Плясун, видимо, уже думал о такой возможности.
— Тогда полк окажется под ударом. Нужно быть готовым и к такому варианту,
— А над нашими головами не фашисты ли летают из района Львова в это колечко? — спросил я Плясуна.
— Наверное, они: подвозят боеприпасы окруженцам. Скоро выяснят и нам сообщат.
— Пока выясняют, они могут нас разбомбить или же…
— Хватит, стратеги, философствовать и гадать, — прервал разговор Василяка и сказал Плясуну: — Перед началом работы лучше порадуй летчиков приятной новостью.
Тихон Семенович зачитал приказы Верховного Главнокомандующего о присвоении нашему 728-му истребительному полку двух собственных наименований — Шуйского и Кременецкого. Потом мы получили новое задание.
Когда вышли из КП, небо на востоке уже розовело. В утренней тишине звонко раздавались голоса механиков, докладывающих летчикам о готовности машин. Где-то высоко-высоко продолжалось жужжание самолетов. Дмитрий Мушкин, уловив мой настороженный взгляд в неб», спросил:
— Полетите их сбивать?
— Нет. Да еще и неизвестно, чьи это пташки. Механик, видимо, только что прогрел мотор и, чтобы он дольше сохранял тепло, укутал его зимним чехлом.
— Расчехляй! Полетим к Карпатам, — сказал я.
Мушкин дернул за веревочку — и тяжелый чехол словно сдуло с машины. Еще рывок — и от водяного радиатора отскочила в сторону отеплительная подушка. Через секунду Мушкин уже докладывал о готовности истребителя к полету.
— Ловко ты придумал, — похвалил я механика, залезая в самолет. — С таким приспособлением по тревоге взлетишь быстро.
К концу дня стало известно, что ночью и на рассвете над нами проходили фашистские транспортные самолеты. Они доставляли боеприпасы и горючее окруженным войскам. Если самолеты и в эту ночь появятся, мы с Хохловым подготовились взлететь наперехват.
Солнце зашло. Ярко засиял серпик луны. Погода хорошая. Только южнее аэродрома, точно огромная гора, стояла туча. Прохаживаясь у своего «яка», я зорко слежу за темнеющим северо-западным небом. Там появились какие-то самолеты. Чьи? В воздухе разберусь.
Прыжок — и я в машине. Момент — и с мотора на землю соскользнул чехол.
— От винта! — закричал я, опуская предварительную команду «К запуску»: дорога каждая секунда.
Теплый мотор запустился с пол-оборота. Не спрашивая разрешения механика, я дал полный газ и с места рванулся на взлет.
Земля уже потемнела. Сверху я с трудом разглядел, что Иван Андреевич тоже взлетает. Ждать его незачем: ночной бой — одиночный бой.
Серпик молодой луны сиял вовсю, и я хорошо разглядел, что летят трехмоторные «Юнкерс-52». За парой, на которую я нацелился, идут еще несколько «юнкерсов».
Разворот — и я сзади первых двух. Ба, какие махины! Таких еще не встречал. Однако они хорошо знакомы по снимкам и описаниям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124