Тотчас в прозрачной голубизне неба возникли три вражеских звена, идущих навстречу. Должно быть, они нас тоже заметили и, чуть помедлив, круто развернулись назад. Вопреки разумному тактическому правилу, которого японцы всегда придерживались, они пошли к себе, не набирая высоты…При появлении противника характер строя нашей эскадрильи изменился: в предчувствии близкого боя никто из летчиков уже не старался, как прежде, держаться строго крыло в крыло. Теперь, стремясь нагнать японцев (была реальная возможность ударить прежде, чем они уйдут в Маньчжурию), мы летели на разомкнутых интервалах и дистанциях, что позволяло лучше осматриваться, больше видеть и свободнее маневрировать. Такой порядок устанавливался как нечто само собой разумеющееся, но только при появлении противника, непосредственно перед боем. В обычной обстановке, по укоренившейся привычке, мы ходили плотными строями.И вот, разомкнувшись, мчимся вдогон…Тактика отступающего врага необычна. Однако он не так глуп, чтобы подставить себя под опасный удар. Продолжая сближение, внимательно и свободно оглядываюсь по сторонам.В небесной дали, на северо-западе, едва заметно мельтешит на солнце кучный рой — там уже завязался бой; на востоке чисто; позади, с юго-западной стороны, до ослепления ярко светит еще высокое после полудня солнце. Маловероятно, чтобы противник появился оттуда, с нашей стороны. Но солнце! Оно может скрыть японцев… А потом, почему так неграмотно уходит враг? Внимательно слежу за солнцем. Оно бьет в глаза, выступая в союзе с противником. Все-таки я должен убедиться, что оттуда нам ничто не грозит. Накладываю на огненный диск ладонь… Так и есть! Справа и слева от ладони, в белом солнечном свете сыплются сверху два звена японских истребителей. Должно быть, полагают, что, увлеченные погоней, мы их не заметим. Ну а если преследуемая группа развернется сейчас и пойдет на нас в лобовую? Мы окажемся между двух огней. Тогда многие могут и не заметить эти звенья, нападающие сзади. А кто развернется, чтобы отразить угрозу со стороны солнца, попадет под огонь противника, идущего впереди.Мысль работает напряженно.Делаю несколько покачиваний крыльями. Гринев отвечает, но что — не пойму. Возможно, верный своей порывистой, безудержной натуре, он увлекся погоней и сейчас призывает всех подтянуться, плотнее подойти к нему перед атакой. Или же видит противника, скрытого солнцем, и, как и я, предупреждает об опасности, угрожающей сзади?Меня пронизывает мгновенная острая зависть к японцам: у них есть радио! И конечно же, только благодаря радиосвязи между группами, так сильно разобщенными, враг может действовать четко и согласованно.Самолеты, атакующие сзади, приближаются на дистанцию действительного огня. Нашему ведущему звену они пока не опасны. Видят ли нависшую угрозу товарищи, замыкающие строй эскадрильи? Предупредить их разворотом рискованно: все могут разом повернуться назад, а Гринев, если не заметит маневра, останется перед японцами один…Как быть?Прежде чем принять окончательное решение, оглядываюсь назад — там сейчас самый напряженный момент… Ах, молодцы! Не только я, не только командир — все вовремя заметили опасность. Звенья, идущие в хвосте, разом и резко повернули в лоб наседающим японцам. Хорошо! Взгляд вперед… Вовремя! Противник, как и следовало ожидать, круто развернулся на нас. Сверкнула лобовая атака, с которой начиналось большинство воздушных боев.В следующий момент все самолеты, будто вовлеченные в гигантскую и незримую воздушную воронку, приходят в стремительное вращение на виражах: каждый спешит зайти в хвост противнику.В течение нескольких секунд все машины, находящиеся в одной горизонтальной плоскости, образуют как бы громадный, бешено вращающийся диск, сверкающий огнем, бликами, звездами, красными кругами. А спустя минуту, будто не выдержав напора могучих центробежных сил, диск разорвался, разлетелся на множество осколков в виде самолетов. Нам на И-16 вести бой на виражах против И-97 невыгодно. Поэтому, взаимодействуя друг с другом, мы отрываемся от карусели, выскакиваем из воронки, чтобы, используя свое преимущество в скорости, нападать с наивыгоднейших для нас позиций, а именно: атаковать противника на догоне или же, при хорошей скорости, на пологих горках. Огрызаясь зло, но не ожесточенно, уступая пространство с боем, враг отходит к границе. Один японец с дымом валится вниз, другой мечется, объятый пламенем. В преследование включились другие группы наших истребителей. Нас намного больше, но поразительно: почему малочисленный враг продолжает уходить не с набором высоты, как всегда, а по прямой, даже со снижением?!Мы гнались вчетвером за двумя японцами, когда я заметил в стороне и значительно выше множество самолетов, идущих со стороны Маньчжурии. Основу, или, лучше сказать, ось их боевого порядка, составляла колонна двухмоторных бомбардировщиков. Ее плотно прикрывали И-97. Общее количество истребителей приближалось к сотне. Расчищая путь своим бомбардировщикам, японцы в несколько ярусов растеклись по небу… Замысел врага прояснился. Очевидно, истребители, которых мы преследовали, выполняли отвлекающий маневр с таким расчетом, чтобы приковать к себе силы, наращиваемые нашим командованием в процессе боя, вовлечь их в погоню.А главная ударная группа японцев — вот она, только появилась, напоминая зловещую грозовую тучу. Мне даже показалось, будто все небо, как перед ураганом, осело к земле и вокруг воцарилась гнетущая тишина… Колонну увидели многие наши летчики и бросились к бомбардировщикам. Весь обратившись в зрение, я даже не различал звуки своего мотора…Армада движется в глубь Монголии, вероятнее всего, она послана, чтобы ударить по нашим аэродромам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101