Он высказался о необходимости повышения уровня боевого мастерства и готовности к отражению агрессии. Эта речь означала некоторое смещение акцентов по сравнению с предшествующим периодом, поскольку агрессия могла угрожать Советскому Союзу только со стороны Германии.На другой день в газетах было сообщено о назначении Сталина председателем Совета Народных Комиссаров. Впервые с 20-х годов он вновь занял государственный пост. Вместе с тем это назначение нельзя было расценивать однозначно. С одной стороны, оно указывало на чрезвычайный характер данного периода времени, показывало, что Сталин официально принимает на себя всю полноту власти и всю ответственность за политику, концентрирует все силы в условиях приближающейся войны. С другой стороны, многие иностранные наблюдатели полагали, что Сталин тем самым дает понять Германии, что он лично готов вести переговоры с Гитлером. Отсутствие реакции со стороны Германии на новое назначение Сталина также должно было вызвать настороженность. Нельзя же было ограничиться предположением, что Гитлер занимается вымогательством и хочет «набить себе цену» перед тем, как предложить переговоры. Но, очевидно, именно это Сталин и предполагал. Подозрительность Сталина, его идефикс — готовящийся сговор Англии и Германии — еще более усилил таинственный перелет 10 мая в Англию Рудольфа Гесса, заместителя Гитлера по нацистской партии.В западной исторической литературе существует версия, основывающаяся на мемуарах бывшего советника посольства Германии в Москве, что в последний момент и с немецкой стороны поступило предупреждение о готовящемся нападении.Советник Хильгер пишет, что он и посол Шуленбург в конце мая — начале июня имели встречу в резиденции посла с советским послом в Германии Деканозовым, находившимся в то время в Москве. Германские дипломаты рекомендовали, чтобы Сталин немедленно предпринял инициативу переговоров с Гитлером. И хотя этот шаг Шуленбурга мог пробудить с советской стороны законные подозрения — в действительности так и произошло, — ничем нельзя объяснить, почему не были предприняты конкретные военные меры предупреждения нападения. Хильгер следующим образом суммирует настроения в Москве в последние недели, остававшиеся до нападения Гитлера: «Все указывало на то, что он (Сталин. — Ред.) полагал, что Гитлер собирается вести игру с целью вымогательства, в которой вслед за угрожающими передвижениями войск последуют неожиданные требования об экономических или даже территориальных уступках. Он, по-видимому, верил, что ему удастся договориться с Гитлером, когда будут выставлены эти требования».Упорная вера Сталина в то, что ему удастся оттянуть начало войны до весны 1942 года, многим до сих пор кажется какой-то «психологической загадкой», поскольку Сталину вообще-то был чужд политический азарт. Он был сторонником детального анализа. Сталин, видимо, ясно осознавал, что Советский Союз еще не готов к войне, но среди причин его неподготовленности он не учитывал свою собственную ответственность. Подобного рода самокритика никогда не была характерна для него.Люди, взявшие 14 июня в свои руки «Правду», могли прочитать сообщение ТАСС — кто с изумлением, кто с облегчением, это зависело от представления каждого о неизбежности германского нападения: «…по данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям…» НЕДОСТАТКИ В ПОДГОТОВКЕ К ВОЙНЕ, ПРИЧИНЫ И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ Упрямство Сталина, не считавшегося с разумными доводами, слепо верившего в то, что Советскому Союзу удастся до весны 1942 года отодвинуть начало войны, было главной, хотя и не единственной причиной, из-за которой нападение Германии обрушилось на СССР с такой внезапной силой и нанесло такой урон. За два года до начала войны по невыясненным причинам значительно сократились объемы производства в военной промышленности, которая в середине 30-х годов в основном отвечала требованиям времени, даже в определенных областях занимала передовые позиции в мире. Некоторые положения советской военной доктрины довоенных лет привели к неправильным выводам. Из-за этого в ряде пунктов ошибочным было и военное планирование перед самой войной. Система командования в армии, несмотря на отдельные недостатки, в целом была на должном уровне, хотя в результате террора, уничтожившего почти весь высший и средний кадровый состав, Красная Армия в значительно меньшей степени, чем раньше, была пригодна к выполнению своих задач. Наконец, накануне начала войны военное командование допустило почти фатальные ошибки.За два-три года до войны неожиданно произошло ухудшение положения в некоторых ключевых отраслях экономики, имевших большое военное значение. Глубинные причины этого явления еще не определены, однако вполне вероятно, что снижение объемов производства следует объяснять влиянием репрессий, обрушившихся на управленческие кадры высшего и среднего звена в промышленности. В 1939 году ухудшились показатели черной металлургии, произошло сокращение производства стали. Производство автомобилей в 1940 году уменьшилось на 50 тысяч штук но сравнению с уровнем, который был достигнут три года тому назад, выпуск тракторов в это же время уменьшился на 30 тысяч штук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113