Змея, вцепившаяся в свой хвост!
- Вы говорите как древний человек, живший узко, мало и без
радости познания.
- Все мы, как и тридцать тысяч лет назад, оказываемся узкими и
малыми, едва встретимся лицом к лицу с беспощадностью мира.
- Не верю. Теперь мы гораздо больше растворены в тысячах близких
духовно людей. Кажется, что ничто не страшно, даже гибель, бесследное
исчезновение такой маленькой капли, как я. Хотя... простите, я говорю
только о себе.
- Я и не ощутил вас учительницей второго цикла. Но знаете ли вы,
какое страшное слово "никогда" и как трудно с ним примириться? Оно
непереносимо, и я убежден, что всегда было так! С тех пор как человек
стал памятью воскрешать прошлое и воображением заглядывать в будущее.
- А мир построен так, что "никогда" повторяется в каждый миг
жизни, пожалуй, это единственное неотвратимо повторяющееся. Может
быть, по-настоящему человек только тот, кто нашел в себе силу
совместить глубокое чувство и это беспощадное "никогда". Прежде, да и
теперь, многие старались разрешить это противоречие борьбой с
чувством. Если впереди "никогда", если любовь, дружба - это всего лишь
процесс, имеющий неизбежный конец, то клятвы в любви "навеки", дружбе
"навсегда", за которые так цеплялись наши предки, наивны и нереальны.
Следовательно, чем больше холодности в отношениях, тем лучше - это
отвечает истинной структуре мира.
- Неужели вы не видите, насколько это не соответствует человеку?
Ведь в самой своей основе он устроен как протест против "никогда",-
ответил Гриф Рифт.
- Я не думала об этом,- призналась Чеди.
- Тогда примите же борьбу эмоций против мгновенности жизни,
беспощадной бесконечности вселенной как естественное, как одну из
координат человека. Но если человек совместил в себе глубину чувств и
"никогда", не удивляйтесь его печали!
Чеди Даан взволнованно посмотрела в склоненное к ней лицо
инженера и нежно погладила его большую руку.
- Пойдемте! - коротко сказал Гриф Рифт и повел ее на вторую
палубу, в свою просторную каюту.
Инженер включил серый свет, употреблявшийся для рассмотрения
цветовых соотношений, и отодвинул легкую панель в стене. Пластическая
голограмма воскресила облик той, которая осталась прежней лишь в
памяти Гриф Рифта.
Молодая женщина в широком белом платье сидела, сложив обнаженные
руки на коленях и чуть подняв лицо, обрамленное серповидной рамкой
тщательно причесанных светлых волос. Выпуклый гладкий лоб, тонкие
косые брови и веселые, лукавые глаза гармонировали со смешливым
очерком полного крупного рта. Высокая шея охватывалась несколькими
рядами розовых жемчужин, спускавшихся на низко открытую по моде
недавних лет грудь. Легкая юная радость исходила от всей ее фигуры.
Будто в каюте звездолета очутилась фея Весны неумирающих сказок
человечества, чтобы передать астронавтам то особое предчувствие
сбывающегося счастья, которое свойственно только очень молодым в
разгаре весны, пронизанной всеми ароматами, солнечными бликами и
свежим ветром Земли.
С этим ощущением Чеди тихо вышла из каюты, когда Гриф Рифт
погасил стереопластический портрет и стоял в сером свете молчаливый и
неподвижный. А Чеди боролась с навертывающимися слезами и нервным
комком в горле, удивляясь, как сильно подействовало на нее свидание с
погибшей возлюбленной знаменитого инженера. "Социолог Эры
Встретившихся Рук,- говорила она себе,- что же случилось с тобою? Или
на самом деле ты становишься женщиной ЭРМ - несдержанно жалостливой,
чувствительной к любому страданию. Надо подумать, будет ли это полезно
в трудные дни, когда придется окунуться в жизнь Торманса?" Она давно
уже решила побыть на планете в роли обыкновенной тормансианки, не
гостьи, не учительницы, а скорее ученицы. Суметь стать похожей, не
отличаться, затеряться в толпах народа, виденных на снимках цефеян.
Судить не извне, а изнутри - основная заповедь социолога высших форм
общественного устройства. Фай Родис одобряет ее проект, только ставит
условие, что окончательное решение будет принято на Тормансе...
Гриф Рифт сдержал свое обещание. Чеди забилась в глубину кресла.
Все места в пилотской кабине были заняты. В центре полукружия пультов
сидел Гриф Рифт, немного позади и справа Див Симбел, похожий на
каменную статую борца. Слева Соль Саин устремил сощуренные глаза на
верхний ряд экранов. Скулы его сухого лица резко выступили, а глубокая
морщина обежала подбородок от одной щеки до другой. Оба
астронавигатора, с безразличным видом стараясь показать, что они
сделали все, поместились за левым концом пульта. Со своей позиции Чеди
Даан могла видеть в профиль Фай Родис, сидевшую в "гостевом" кресле в
двух метрах позади инженера аннигилятора. Внешне глава экспедиции
казалась совершенно спокойной, но не могла обмануть чуткую Чеди,
заметившую, что Фай волнуется.
"Тоже в первый раз",- подумала Чеди, оглядываясь на плотно
запертую дверь. Весь остальной экипаж, кроме Гэн Атала, находился в
камере биозащиты в ведении Неи Холли и Эвизы Танет. Гэн Атал уединился
в тесной каюте под самым куполом, выше пилотской кабины, куда, как к
полюсу, сходились линии силовых напряжений, температурной деформации и
отражателей шаровых сгущений минус-поля. Пылкое воображение Чеди Даан
представило инженера броневой защиты древним воином, укрывшимся за
щитом, готовым парировать все неожиданные удары врага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26