Из их рядов вышел Том Бланкет и твердыми шагами подошел к нам.
— Леди Лайнфорт, — начал он, — говорят, за нами гонятся католики, что жгут людей нашей веры на кострах и ползают на брюхе перед папой римским. И эти фарисеи воображают, что англичане уступят им в море дорогу?
С неописуемым торжеством леди посмотрела на капитана:
— Ну что, ты еще сомневаешься? Том Долсни, согласен ли ты драться насмерть?
— Ставьте меня к борту, миледи, увидите!
— А ты, Роберт дель Марш?
— Показать им, кто хозяин в море? Согласен!
— Уил Кентерлоу?
— Господь меня воодушевит, как Иисуса Навина…
— Что, если ядро разорвет тебя, Боб ле Мерсер?
— На том свете сошьют, миледи!
Леди снова повернулась к капитану. Потребовала:
— Выбирай же, капитан: атакуем — или просим пощады?
Капитан все еще стоял в нерешительности. В этот момент что-то бухнуло, просвистело, тяжело раздвигая воздух, шлепнулось в воду у штирборта , подняв фонтан брызг. Почти тотчас же на мачту люгера взмыл странный флаг. Он весь состоял из множества разноцветных полосок, так что невозможно было определить национальность судна.
— Кто мне не верил, взгляни! — спокойно сказала леди, опуская подзорную трубу. — Флаг из тринадцати полосок — чертова дюжина — значит, на люгере головорезы всех национальностей. От таких пощады не ждут, капитан!
Капитан наконец махнул рукой, что означало: действуйте как знаете, — и поплелся к себе в каюту. Только теперь я смог оценить леди Лайнфорт по-настоящему. Оказавшись на мостике, эта старая женщина, не теряя ни минуты, начала толково и четко распоряжаться. Ее хриплый, почти мужской голос подчинил команду, и штурману осталось только выполнять ее указания. Пушечные порты она велела закрыть, часть парусов снять, оставив немного для дрейфа, убрать все лишнее с палубы. На грот-марса-рей и фор-марса-рей подняли по ее приказу особую, так называемую штормовую, сеть. Собрали все здоровое мужское население спардека, около ста человек, присоединили к ним и каторжных. «Свободу добывают в бою!» — возвестила леди. Раздали всем сложенное на палубе оружие, назначили командиров групп. Строжайше было запрещено толпиться на открытом пространстве, размахивать оружием и вообще проявлять свое присутствие на палубе.
— Можете читать свои молитвы у фальшборта, — сказала леди пуританам. — Валяй, Том, заверни им что-нибудь покруче про Моисея.
Глава VII
— Вперед, ребята! — орал капитан. — Не бойтесь противника: перед вами такие же презренные трусы, как вы сами и проклятая ваша родня!
Изречения Питера Джойса
Движение пиратского люгера было необычайно легким: так по воде бежит, подгоняемый ветром, сухой дубовый лист. Мы легли в дрейф, и люгер, скоро обогнав нас, на расстоянии полукабельтова сделал крутой поворот оверштаг и теперь, с устрашающей уверенностью заходил на нас с наветренной стороны.
Стал виден его бакборт , черный от людей. Что они могли о нас думать? Большое, неповоротливое торговое судно, где не открыли даже пушечных портов, где не видно никаких приготовлений к бою и в трюмах найдутся разве что тюки с дешевой материей, лопаты и топоры, предназначенные для торговли с дикарями. Зато более интересный груз, несомненно, отягощает карманы купцов, плывущих на флейте для торговли с Новым Светом.
Легко сманеврировав, люгер подходил к нам со штирборта. В это время Том Бланкет под прикрытием высокого фальшборта произносил свою проповедь. Около полутораста человек длинной вереницей стояло у борта на коленях, склонив головы и опираясь на ружья, и под мерно читающий голос истово молилось.
— Господь сейчас взирает на нас, — твердо и жестко выговаривал каждый слог проповедник. — Вот, думает он, избранное племя мое готово грянуть на амалекитян, и меч Гедеона — в его руках! «Поражу мечом своим, тяжелым, и большим, и крепким, левиафана, змея, прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убью чудовище морское!»
— Аминь! — воинственным шепотом выдохнула палуба.
Острый нос люгера, его бушприт и форштевень, надвигаясь, росли. Капитан, леди, штурман, помощник и я стояли на мостике ахтеркастеля, и нам хорошо был виден весь бак судна, которое было значительно ниже нашего: край его фальшборта приходился под наши руслени . Паруса люгер уже спустил.
Ближе и ближе… Теперь почти напротив нас тихо двигался вражеский борт, полный вооруженных людей. Одни стояли, опираясь коленом на планшир , другие повисли на вантах над бортом; все застыли, пригнувшись в хищной готовности к прыжку. Головорезы были в цветных головных платках, турецких чалмах, фесках, в шлемах-морионах или с голыми бритыми башками, блестевшими под солнцем; рожи у многих были нарочно размалеваны или вычернены сажей; иные держали в зубах ножи. Короткие вспышки солнца пробегали по каскам и панцирям, по лезвиям палашей, топоров, кинжалов и пик. Раздался удар дерева о дерево, и оба судна, качнувшись, отошли друг от друга. На флейт полетели абордажные крючья, суда сошлись борт к борту — и человечье стадо на люгере издало неописуемый рев, от которого кровь стынет в жилах… «Бросай!» — гаркнула леди на мостике. А тогда сверху, с рей, темной тучей на пиратское судно низринулась штормовая сеть. Удачно развернувшись, она накрыла часть его шкафута и шканцев — под ней образовалась странная, сбитая в кучу, барахтающаяся масса. На флейте загремел суровый псалом Давида «Господь наша крепость», он заглушил вопли и проклятия опутанных сетью людей. Поющие, как один, поднялись у борта во весь рост, положили локти на планшир и прицелились.
— Огонь! — закричали все стоявшие на мостике одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86