Разговоры придворных умолкли, а самые любопытные встали со своих мест и подошли поближе, чтобы поглядеть на человека, который так смело отвечал королю и держался с ним так независимо, — в нем не было и следа той верноподданнической покорности, которой требовала королева София-Амалия и которую она привыкла встречать во всех, кто когда-либо приближался к ней.
Свену было в ту пору лет тридцать пять. Его лицо принадлежало к тем счастливым лицам, которые внушают доверие с первого взгляда. И надо добавить, что никому ни разу не пришлось раскаяться в своем доверии к энгу.
— Клянусь богом, Свен-Предводитель! Ты явился со своим предложением как нельзя более кстати. Еще никогда Дания так не нуждалась в помощи своих верных сынов, как в нынешний трудный час. Собери же снова своих людей, и, пока ваша помощь не понадобится для более серьезного дела, ты поступишь в распоряжение ленсмана Олуфа Брокенхуса и окажешь ему помощь в возведении укреплений при Престё, которые он строит по нашему приказанию.
Свен бросил взгляд на ленсмана, сдвинул брови и уставился в потолок.
— Ты молчишь, Свен-Предводитель? Или тебе не по вкусу мое предложение?
— Положа руку на сердце, государь, оно мне совсем не по вкусу.
— Почему же? — удивленно спросил король.
— Разве ваше величество не знает, что пахать землю стоит лишь на том коне, который не годен к строевой службе?
— Ты, кажется, забыл, Свен-Предводитель, что это я поручил ленсману дело, о котором ты отзываешься столь непочтительно.
— О нет, государь, я отлично помню об этом, потому-то я и отказываюсь принять в нем участие. Нам с ленсманом трудновато будет идти в одной упряжке.
— Не приведи господь, если вы с ним вздумаете сводить счеты. Худшей беды и придумать нельзя.
— Нет, государь, хуже всех бед — заслужить немилость вашего величества, а я бы ее непременно заслужил, потому что наверняка одержал бы над ленсманом верх.
Несокрушимая самоуверенность Свена снова вызвала улыбку на губах короля.
— В таком случае, какого дела ты просишь для себя и своих людей?
— Ваше величество приказали ленсману строить укрепления, потому что это по его части. Прикажите же нам защищать эти укрепления, потому что это по нашей части.
— Сколько людей ты можешь собрать, Свен?
— Около сотни.
— Так много?
— И даже больше, если мы будем считать их по генералу Гюльденлёве, государь.
— То есть, как это?
— Господин генерал говорил, что один энг стоит троих солдат. Я думаю, ваше величество не ошибется, если будет считать, как Гюльденлёве.
— Ну что ж, Свен-Предводитель, — сказал король, с улыбкой хлопнув Свена по плечу. — Мы поверим твоему слову, и, если ты окажешься прав, награда тебе тоже будет тройная. Где мы найдем тебя в тот день, когда ты нам понадобишься?
— Здесь, в замке Юнгсховед. Я служу егерем у здешнего ленсмана. Мне эта служба по душе. Я не променял бы ее ни на какую другую, кроме службы у вашего величества.
Свен склонился перед королем, и Фредерик отпустил его, милостиво кивнув головой.
— Скажите, сударь, — обратилась к Габелю королева, — что это за народ, который его величество называет энгами? Должно быть, он не слишком многочислен и известен, если я нынче вечером в первый раз слышу о нем?
— Ваше величество правы, — отвечал Габель. — Но хоть этот народ мал числом, он не знает себе равных мужеством и бесстрашием. Маленькое племя энгов живет на границе Блекинге и Смоланда, двух областей, расположенных в северной части Сконе, среди гор, лесов и болот. Люди эти неправдоподобно храбры, но мало то-то — почти все они отличные стрелки. Энг никогда не расстается со своим оружием. Куда бы он ни пошел, даже в церковь, ружье всегда при нем.
— И егерь, который только что вышел отсюда, предводитель этих людей?
— Да, ваше величество! — ответил Габель. — И если верить легендам, которые о нем ходят, никому другому эта роль не пристала так, как Свену. Что бы энги ни предприняли против Стенбука, Свен всегда изобретал самый хитроумный план и смелее всех брался за его выполнение. Нынче осенью его величество король приказал распустить отряд энгов, чтобы понапрасну не губить людей. Вот Свен со своими друзьями и перебрался сюда, в Зеландию, а что они делали с той поры, знает лучше капитан Люкке, потому что многие энги служили у него в драгунах.
— Ах да, капитан Люкке! — подхватил король, отложив в сторону бумаги, которые он просматривал. — Кстати, где он? Пусть подойдет, нам надо сказать ему несколько слов.
Кай Люкке, услышавший эти слова, подошел к столу и почтительно склонился перед королем.
— Что же это такое, капитан! — с видимым раздражением заявил король. — Вот уже два месяца, как мы послали приказ, чтобы вы с вашим полком отправились в Вординборг, а вы все еще здесь, и в Вординборг по сей день прибыла только одна драгунская рота.
— Благоволите простить меня, ваше величество, — ответил, не растерявшись, Кай. — Я не знал, что королевский приказ так долго находился в пути: я получил его только три дня назад.
— Черт побери! — в негодовании воскликнул король. — Так вот как доставляются мои приказы! Господин ленсман! Вы будете держать перед нами ответ, потому что не кто иной, как вы, должны были объявить нашу волю капитану Люкке.
При неожиданном и гневном обращении короля ленсман Брокенхус совершенно потерялся. Он побледнел, закашлялся и наконец, запинаясь, выговорил:
— Ваше величество, я сделал все, что мог. Получив королевский приказ, я в тот же день передал его капитану Люкке. Клянусь в том вашему величеству честным словом дворянина.
— Что это значит, господа? Кто из вас двоих виновен? Передо мной стоят два дворянина, и слова одного опровергают слова другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83