– Она осталась с ним, и вот по какому случаю. Эклермонда, надо вам сказать, при своем представлении сегодня вечером покорила сердце его величества. Он влюбился в нее, и, отложив в сторону зависть, надо признаться, что она достаточно прелестна, чтобы оправдать это внезапное очарование. Генрих положительно влюбился с первого взгляда и, как ни кажется смешна подобная любовь, все-таки только она одна и есть настоящая. Я полюбила вас, Кричтон, также с первого взгляда. С той минуты, как она подала свою руку королю, он более ее не покидал. И, судя по внешнему виду, сделал уже порядочные успехи в завоевании ее сердца.– Уже? – прервал Кричтон.– Она будет занимать почетное место на пиру, – продолжала Маргарита, – и с этих пор будет главной фавориткой с неограниченной властью над всем двором. Сказать правду, я довольна этим случаем, который в самом начале прекращает ее соперничество со мной, хотя королева-мать, которая, как я подозреваю, имела другие виды на эту девушку, не вполне одобрит подобный оборот дела.– И король любит ее? – вскричал Кричтон.– Я никогда не видела его таким влюбленным со времени его страстей к прекрасной Шатонеф и Марии де Клев. Уверяю вас, легко может случиться, что Эклермонда затмит их обеих.– Маргарита, умоляю вас, возвратимся на праздник.– Кричтон, вы любите эту молодую девушку! – воскликнула с яростью Маргарита.– Я бы хотел спасти ее от бесчестья. Выслушайте меня, Маргарита! В зараженной атмосфере этого двора распустился и блеснул на минуту чистый цветок, но почти в то же мгновение грубая рука схватывает его, лишает благоухания и оставляет похожим на ту сорную траву, которая растет около него. Этот цветок – Эклермонда. Спасите ее из рук искусителя, сжальтесь над ее невинностью, над ее молодостью. Она одинока без друзей. Будьте ее покровительницей, моя прелестная королева. Вы знаете, что такое любовь Генриха, вы знаете, что он не щадит ничего, чтобы удовлетворить свои прихоти. Спасите ее! О! Спасите ее!– Спасти ее для вас? Никогда!– Не выводите ложного заключения из моих слов. Пусть ваша ревность не смешивает мои опасения за честь Эклермонды с другими чувствами, которые, если бы даже я и имел их, мало значат в сравнении со страхом, который я ощущаю при мысли о ней.– Я удостоверилась, что вы ее любите. Теперь выслушайте меня, Кричтон. Мой супруг, Генрих Наваррский, призывает меня к себе. Сегодня утром приехал гонец из его лагеря в По. Мой ответ зависит от вас. Хотите быть в числе моей свиты? Скажите да, и я сама отвезу ему ответ.– Маргарита, зачем поеду я туда? Я уважаю храбрость Генриха Наваррского, я восхищаюсь его рыцарским характером, его добродушием, его откровенностью, но, посвятив себя делу вашего брата, как могу я стать под знамена его врага? Я не могу оставить французский двор.– Не говорите намеками, мессир, вы не можете оставить вашу возлюбленную Эклермонду, вы отказываетесь сопровождать меня.– Перестаньте меня терзать, Маргарита, умоляю вас. Если вы не желаете возвратиться со мной на празднество, позвольте мне идти одному.– Идите.– Прощайте, Маргарита! Я оставляю вас только на одну минуту.– Навсегда! Мы прощаемся навеки, кавалер Кричтон.– Навсегда? Маргарита, хорошо ли я расслышал?– Останьтесь, – вскричала Маргарита после короткой, но ужасной внутренней борьбы. – Останьтесь, я вам приказываю. Прошу вас, не возвращайтесь на праздник, проявите ко мне сострадание, Кричтон.– Это промедление бесчеловечно. Даже и теперь я, может быть, слишком поздно приду предупредить ее об опасности, которая ей угрожает. Генрих может восторжествовать, если я опоздаю. Маргарита, я с вами прощаюсь.– Итак, это правда! – вскричала Маргарита со взглядом, полным неизъяснимого страдания. – Мои ужасные подозрения подтверждаются. Вы меня никогда не любили, неблагодарный, обманщик, никогда, никогда!Кричтон хотел было заговорить, но Маргарита прервала его:– Не произносите ложной клятвы, мессир. Вы не можете долее обманывать меня. Ах! Кричтон, возможно ли, чтобы вы забыли или готовы были забыть мою любовь? Возможно ли это? Но я не хочу более обнаруживать перед вами моей слабости. Оставьте меня, мессир, идите, идите!Кричтон, казалось, колебался. Маргарита продолжала с прежней запальчивостью:– Но не подходите к вашей возлюбленной Эклермонде, не осмеливайтесь, если дорожите ее жизнью, нашептывать ей слова любви или советы, потому что, клянусь вам моим спасением, если вы это сделаете, она не переживет этой ночи. Теперь, мессир, вы можете уходить. Впрочем, подождите, вы не уйдете отсюда один. После того, что я вам сказала, мне любопытно посмотреть, как поступите вы для спасения вашей погибающей невинности.– Клянусь Богом! Сестра, вам не надо для этого далеко идти, – сказал Генрих, открывая портьеру и выводя вперед Эклермонду. – Ваше свидание, как видите, имело свидетелей.– Генрих! – вскричала Маргарита строгим тоном, как только пришла в себя от удивления.– Эклермонда! – вскричал Кричтон, отступая в изумлении.Последовало минутное молчание, в продолжение которого все молча и с недоверием смотрели друг на друга. Один король казался равнодушным и спокойным. Присутствуя при подобных сценах, он был в своей стихии и с улыбкой напевал веселую арию, бывшую тогда в моде. Наконец Кричтон заговорил первым.– Разве это в обыкновении у королей Франции, государь, – сказал он насмешливым тоном, – разыгрывать роль подслушивающих? Я читал рассказы о подобных происшествиях в арабских сказках, но в летописях вашего государства – это вещь небывалая.– О, да! Конечно, если у них столько же шансов, как было у нас для получения награды за свой труд, – весело отвечал Генрих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132