Он был далек от того, чтобы сомневаться в чуде; но он один здесь понимал, как велико было это чудо.
Анна Руссель рассталась с самым большим своим сокровищем ради его спасения… Это вдохнуло в него новую жизнь и указало новый смысл жизни. Никакой иной целебный дар Небес не смог бы принести ему столь быстрого исцеления. Он почувствовал, как в него вливается прежняя сила.
— Чудесно! — пробормотал он. — Скажи-ка, Пьер, ты эту розу оставил в залог или продал?
— В залог, у итальянских банкиров на Площади Менял. Поскольку мы не потратили денег на эту одноглазую собаку, розу теперь можно выкупить вместе с кольцами и вернуть госпоже аббатисе.
— Только не розу! — сказал Блез. — Пьер, друг мой, окажи мне такую милость — верни деньги за нее, а розу отдай мне, я возмещу тебе двойную её стоимость, если останусь жив. А если нет — я все-таки прошу об этом, ради дружбы. Как! Отдать обратно такой талисман, истинное свидетельство Божьего благоволения? Я буду носить его отныне, и он принесет мне удачу. Ну пообещай, что окажешь мне такую милость!
Пьер прекрасно понимал ценность такого амулета: это был прямой отклик на молитву, если не дар самой Пресвятой Девы. Удержать его у себя в таких обстоятельствах — не кража: а если уж кому нужна удача, так это Блезу.
— Конечно же, сделаю, как вы просите, — сказал он искренне. — И да поможет он вам! Все, что я хочу, когда мы выпутаемся из этой петли, — выкупить свой браслет. Я ценю его как память. — Он вдруг запнулся, нахмурившись. — Но как я, черт побери, покажусь после всего, что сделано, в банке Медичи? Меня же будут искать как беглого преступника — в точности так же, как вас. И если обнаружат в Лионе — не сносить мне головы…
Сьер Франсуа вмешался:
— У вашей милости есть расписка на драгоценности?
— У самого сердца ношу, как святыню. — Пьер усмехнулся и хлопнул себя по груди.
— Ну, тогда, ваша светлость, я мог бы уладить дело, если вы подпишете бумагу и доверите мне деньги.
Это был большой риск, но Пьер согласился сразу:
— Если уж на то пошло, мы доверили тебе свои жизни. Ты мог бы сделать красивую штуку, милейший сьер, если б захотел нас продать.
Возможно, что Франсуа и сам немного удивлялся своей добродетели. Как ни странно это выглядело, он любил Рене де Лальер — старый мошенник мог позволить себе такую сентиментальность, малую толику доброты. Рене выросла у него на глазах, и он содействовал ей самыми сильными своими чарами. Он ценил её доверие к себе. Было даже лестно выступать в роли доброго домового, покровительствующего ей и этому щедрому молодому аристократу. Разумеется, в конечном счете он надеялся извлечь выгоду из своей честности, но посчитал бы себя последним подлецом на свете, если бы предал их.
Он широко улыбнулся, показав пожелтевшие зубы:
— Хорошо сказано, мой господин. Я колдун, а не Иуда. Ваша честь понимает в людях. Я займусь этим делом с утра, верну деньги и кольца мадемуазель Рене, а золотую вещицу принесу вам. Ваши милости могут быть уверены, что ничего не потеряют на этом, и, — добавил он многозначительно, — зная вашу щедрость, уверен, что не потеряю и я.
Пьер поклялся, что сьер Франсуа, конечно же, ничего не потеряет.
— А теперь, — приказал он, — выставляй-ка еду и вино, что мы припасли. Поедим и обсудим наши планы.
За едой Пьер, с некоторым самодовольством играя роль руководителя, вкратце пояснил, что нужно делать. Завтра они посидят тихо, пока не кончится охота, а затем отправятся напрямик, минуя город, до первого места, где можно нанять лошадей, и поедут на почтовых в центральную Францию. Направляться в Пуату, в родовое поместье де ла Барра, было бы небезопасно, поскольку королевские слуги станут, без сомнения, искать их именно там и по дороге туда. Однако у Пьера были родственники в Лимузене, вблизи Тюренна, которые на время смогут их приютить. А тем временем, надо надеяться, буря утихнет. Маркиз рассчитывает на добрую помощь госпожи регентши.
— Так её высочество в Лионе? — перебил его Блез.
— Да, и монсеньор де Воль завтра будет иметь у неё аудиенцию. Услышав, что вы бежали из замка, он в первый раз вздохнет спокойно. Завтра ваша неделя отсрочки должна закончиться, и он очень опасался, что его беседа с герцогиней произойдет слишком поздно.
— А в какое время он должен явиться к ней, тебе известно?
— Перед самым ужином… А что?
Блез не сказал ничего. Минуту спустя Пьер добавил:
— Ну вот, мсье, таковы наши планы… хорошие планы. Я надеюсь, вы их одобряете.
Он был ошеломлен, когда Блез покачал головой:
— Они действительно хороши, но не для меня. Я намерен сам явиться к регентше завтра — по возможности одновременно с монсеньором де Волем…
Пьер покачал головой:
— Бедный мой друг! Не удивительно, вы ведь не в себе. Однако небольшой отдых…
— Чепуха! — улыбнулся Блез. — Я не сошел с ума. Сам увидишь — это единственное, что я могу сделать.
— Вы собираетесь явиться в главную квартиру короля в Сен-Жюсте, предстать перед её высочеством в ту самую минуту, когда назначена награда за вашу голову? И ещё говорите, что не сошли с ума! Почему бы не податься прямиком обратно в замок? Меньше было бы хлопот…
— Придется рискнуть и надеяться, что госпожа регентша меня не выдаст. Слушай, Пьер. — Блез наклонился и хлопнул друга по колену. — Есть две причины, почему мне нужно увидеть её. Во-первых, потому, что маркиза обвинят в моем побеге, хотя он к нему не имел никакого отношения. На его плечи и так много взвалили. Во-вторых, мне есть что рассказать её высочеству насчет де Норвиля, чего она ещё не знает. Это касается короля и безопасности Франции. И, наконец, ещё одна причина, третья — некий счет к самому де Норвилю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162