— Ты заслужил золотую корону, Авл, — сказал Германик. — Ведь это благодаря тебе мы не попали в засаду. Клянусь, ты получишь свою награду. Ваш героизм спас армию.— Что ж, — улыбнулся старый воин, — нам пришлось тяжеловато, но Боги помогли выстоять. А я хочу представить тебе человека, который, пожалуй, больше всех заслужил твою награду.Он повернулся, призывно махнул рукой, и перед главнокомандующим Ренской армией предстал смущенный такой честью, покрытый кровью и грязью Гортерикс в иссеченном панцире и с зазубренным мечом у пояса.— Это командир первой галльской когорты, — пояснил Авл Плавтий и коротко рассказал о том, как предусмотрительность и мудрость Гортерикса и самоотверженность его солдат спасли от гибели сначала авангард, а в конечном итоге — всю армию.— Молодец! — воскликнул растроганный Германик. — Благодарю за службу. Ты — пример того, как римский союзник должен относиться к своему долгу. Клянусь, я не забуду твой подвиг. Я сам доложу о тебе цезарю и уверен — он вознаградит тебя по заслугам.От волнения горло Гортерикса перехватило спазмом, и он не смог ничего сказать, лишь отсалютовал по уставу.В этот момент радостное настроение, царившее среди офицеров, испортил Публий Вителлий.— Все это хорошо, — сказал он мрачно — Но вот интересно — каким образом создалась такая ситуация, что германцы ждали нас в засаде? А ведь они явно были знакомы с нашим планом. Откуда Херман узнал о нем, а?И Вителлий пытливо оглядел всех собравшихся.Германик нахмурился.— Да, — медленно сказал он. — Но я не могу понять...— Зато я уже понял, — перебил его Вителлий. — Предательство, командир. Самое настоящее. Более того — предатель этот был прекрасно знаком со всеми деталями плана, а значит — занимает высокую должность.Повисло напряженное молчание. Неприятные мысли одолели всех собравшихся. Кто-то из них предатель...Гортерикс вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он повернул голову и увидел Гнея Домиция, который смотрел на него не мигая, с напряженным бледным лицом.Молодой галл глубоко вздохнул, его губы шевельнулись, уже готовые произнести слова: «Я знаю, кто нас предал».Но в последний миг офицер сдержался. Да, он был уверен, что изменник — Агенобарб, и он же несет ответственность за гибель Риновиста. Но ведь неопровержимых доказательств пока нет и нельзя вот так с ходу обвинить в предательстве приближенного Германика, который только что в бою доказал свою отвагу и преданность, разгромив и отбросив в лес херусков Зигмирта. Ну что ж, еще придет время...Видимо, Гней Домиций понял, что происходит в сердце молодого галла, и криво улыбнулся. На душе у него было очень неспокойно, но пока он еще не проиграл и будет сражаться до последнего. Ничего, с помощью Богов он выкрутится из сложного положения, а дерзкий юнец, этот полуварвар, еще поплатится за свое упрямство.Они продолжали смотреть друг другу в глаза. Один — с осознанием своего превосходства, которое давало ему высокое положение и знатность рода, другой — со спокойной уверенностью, которую дает понимание того, что ты прав и выполняешь свой долг,Наконец Гортерикс чуть качнул головой и отвернулся, бросив через плечо короткую фразу:— Душа Дуровира посылает тебе привет, достойный Гней Домиций, и ждет тебя в Подземном царстве.Агенобарб скрипнул зубами и яростно дернул себя за рыжую бороду. Слышавший эти слова Публий Вителлий с любопытством оглядел сначала молодого офицера, потом — Домиция, хмыкнул многозначительно и повернулся к Германику.— Ну что, командир, — сказал он весело, — мы сделали свое дело. Теперь можно и отдохнуть. У меня в обозе есть бочонок прекрасного вина, Я специально припас его, чтобы отпраздновать победу.— Думаю, у нас еще будет случай распить его, — со смехом ответил Германик. — Да, сейчас мы отдохнем, это все заслужили, но успокоюсь я не раньше, чем искупаю моего коня в водах Альбиса, и не раньше, чем знамена легионов Вара будут возвращены и сложены в храме Божественного Августа. Только тогда мы сможем считать нашу задачу выполненной.— Слава Германику! — эхом отозвались окружавшие своего военачальника офицеры. — Слава цезарю! Слава Риму!И подхваченный солдатами, этот крик далеко разошелся по округе, пугая птиц и разбегавшихся по лесу варваров. Часть втораяВоля богов Глава IНа службе империи Без сомнения, самым несчастным в мире человеком был в тот роковой день бедный уроженец Халкедона шкипер Никомед. Боги явно за что-то невзлюбили его и наперегонки подстраивали почтенному греку всевозможные пакости, от которых его редкая бороденка еще более поредела и покрылась грязно-серой сединой.В тот вечер, когда Никомед, пырнув ножом парфянского посла Абнира, поднял тревогу, обвиняя во всем «бандита и мятежника Феликса», корчма «Три циклопа», принадлежавшая достойному Гортензию Маррону, моментально наполнилась вигилами, которых вызвал, видимо, осторожный хозяин, не желавший портить отношения с властями.Никомед был взят за шиворот и — в качестве свидетеля — препровожден прямо в канцелярию префекта города для снятия допроса.Несмотря на не совсем вежливое обращение, грек считал, что ему повезло. В убийстве будет, без сомнения, обвинен Феликс — это подтвердит и Маррон (ведь шкипер все же не забыл прихватить мешочек с золотом, который показывал ему парфянин, и успел пообещать трактирщику половину, если тот надежно укроет деньги и поможет Никомеду избежать неприятностей).К тому же, что немаловажно, греку удалось избежать небезопасной и обременительной командировки в Богами проклятую гиблую Иудею, а также встречи с Гаем Валерием Сабином, который наверняка первым делом спустил бы с почтенного халкедонца его и так изрядно потертую беспокойной жизнью шкуру, а ведь он ею, тем не менее, весьма дорожил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150