Надо как следует подготовиться. Мы не имеем права проиграть. Ведь тогда...— Я знаю, — махнул рукой Вонон. — Что ж, будем сами заботиться о своей шкуре. Ведь Боги вполне могут и забыть о нас — у них и других дел невпроворот.Он поднялся на ноги и слегка кивнул.— Ну, мне пора идти. Передавай привет своей супруге, почтенной Планцине. Скажи, что у меня для нее есть неплохой подарок — серьги с изумрудами уникальной работы.— Украденные из тигранокертского дворца, — язвительно заметил Пизон, весьма недовольный тем, что его жена оказывает слишком уж большую благосклонность армянскому гостю.— Тигранокерт и все, что в нем находится, принадлежит мне, — резко заявил Вонон. — Не забывай об этом. Римляне отдали мне престол, а ты обещал помочь мне снова вернуться к власти.— Хорошо, хорошо, — примирительно сказал Пизон, поднимая руки. — Не обижайся. Я пошутил.— За такие шутки в Армении рубят головы, — бросил Вонон и вышел из комнаты.Проконсул и трибун Паконий некоторое время молча смотрели на закрывшуюся за ним дверь.— Вот сволочь, — сказал наконец Пизон. — Но пока мы должны его терпеть. Ничего, подожди, любезный, только бы Боги даровали нам победу, а уж тогда я упеку тебя в самые что ни на есть Гиперборейские страны. И тогда сам буду дарить моей жене сокровища армянских царей.— Будь с ним поосторожнее, господин, — мрачно изрек Паконий. — Это такая бестия...— Знаю, — кивнул проконсул. — Но мы ведь тоже не простачки, а, трибун? Ладно, пойдем-ка выпьем немного. Кстати сказать, ты здорово сработал с этим Децимом Вароном. Я был уверен, что могу на тебя положиться. Клянусь, когда придет время, ты получишь награду, достойную твоей храбрости и преданности.— Рад стараться, — по уставу ответил трибун Десятого легиона Паконий и выбросил руку в воинском салюте. Глава XVIIIПлан похищения Либон продолжал молчать, закрыв лицо руками. Сабин сидел напротив и с грустью смотрел на него. Ему было очень жаль этого несчастного юношу, которого жестокая судьба в одночасье лишила всего, что было ему дорого. Но как же помочь ему?Дверь открылась и в комнату вошел Паулин. Он окинул обоих мужчин быстрым взглядом и опустился на стул. Налил себе вина. Выпил.— Это Луций Либон, — негромко сказал Сабин. — Ты слышал о нем. У него проблемы...— Феликс мне сказал, — кивнул Паулин. — Но не все. Я бы хотел знать подробности.Юноша оторвал руки от лица и посмотрел на цезарского легата. В его глазах стояли слезы.— Зачем тебе это? Ведь ты служишь Тиберию, а я...— Мы оба римляне, — мягко произнес Паулин. — И должны помогать друг другу. Не имеет значения, каковы наши политические приверженности. Ведь и Цезарь, и Помпеи, и Божественный Август всегда протягивали руку соотечественникам, которые попали в трудное положение. Независимо от их взглядов. Кроме того, я встречался в свое время с сенатором Гнеем Сентием Сатурнином и могу сказать, что глубоко уважаю этого незаурядного человека.— Спасибо, — шепнул Либон. — Но мне тяжело повторять то, что я уже сказал достойному Сабину.— Если ты не против, — быстро сказал трибун, — я сам расскажу легату.И он коротко пересказал Марку Светонию грустную историю Либона.— Так, — задумчиво сказал Паулин, когда повествование было окончено, — что же нам предпринять?— Я не хочу больше ее видеть, — упрямо повторил Либон.Его лицо покрывала бледность, губы дрожали.«Хочешь, — подумал Сабин. — Еще как хочешь. Чего же тогда торчал под храмом, ничего не замечая вокруг?».— Ладно, — сказал Паулин после некоторого раздумья. — Предлагаю такой выход. Мы просто похитим девушку, поместим ее в безопасное место, найдем хороших врачей. Я уверен, что действие наркотиков, или чем там жрецы ее одурманили, со временем пройдет, и все будет хорошо.— Не будет, — произнес Либон. — Она — проститутка. И не имеет значения, делала она это сознательно или нет. Я уже не смогу жениться на ней. Я римский патриций, моя честь...— Честь, — повторил Паулин, — Честь это важная штука. Конечно, оставаясь патрицием и сыном консуляра, ты не можешь взять себе в дом девушку, которая была храмовой проституткой в Тире. Но ответь мне на один вопрос: ты действительно любишь ее?— Она была для меня всей жизнью, — глухо ответил Либон. — Да, я любил ее так, как еще никто никого не любил.— А сейчас? — продолжал спрашивать легат.— Сейчас... Не знаю...— Я говорю вот о чем, — пояснил Марк Светоний. — Ты должен сделать свой выбор. Если общественное положение для тебя дороже, то я могу тебя понять и пусть Боги оценивают твои поступки. Но если главное для тебя — эта бедная девушка и ваша любовь, то кто мешает вам уехать куда-нибудь в провинцию и жить там, где вас никто не знает? Средства у вас есть, и вы вполне можете в счастье и спокойствии провести отмерянное вам Богами время. Родить детей. Рим, конечно, центр мира, но мир ведь им не ограничивается. Что скажешь, Либон?— Не знаю, — повторил юноша. — Я ничего не соображаю сейчас. Как же я могу уехать и никогда не возвращаться в Рим? Мне трудно даже представить себе это...— Время лечит, — философски заметил Паулин.— Ты должен сделать правильный выбор, Луций, — с сочувствием в голосе сказал Сабин. — И ты его сделаешь.— А ты бы как поступил на моем месте? — с вызовом спросил Либон.— Я? — трибун пожал плечами. — Понятия не имею. Тут трудно что-то ответить. Это надо пережить.Либон отрешенно покачал головой.— Ладно, — решительно сказал легат. — Как бы то ни было, а мы не можем оставить внучку римского консуляра в руках этих подлых жрецов. Мы должны похитить ее и спрятать в безопасном месте. С властями проблем не будет — я сам все объясню квестору.Он поднялся на ноги.— Не будем терять времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150