И чем скорее его повесят или на худой конец вышлют из страны, тем лучше. Человек, сумевший подчинить себе не признающих никакой власти западных приграничных фермеров, неизбежно станет источником бесконечных проблем.
Сэр Вильям позвонил, вызывая Кемпа, своего личного секретаря. Затем, даже не заметив вошедшего, он снова предался своим тревожным размышлениям. Пришло время действовать, использовать все, чтобы справиться с опасностью. Вместе с Бэконом умрет и бунт. Если же он продолжит свою самодеятельную, но, черт возьми, столь победоносную, войну с индейцами, все пропало безвозвратно.
— Кемп! — позвал губернатор.
— Я здесь, сэр.
— О, я не видел, как ты вошел, Кемп. Мне нужны корабли.
— Да, ваше превосходительство.
— Мне необходимы корабли. С их пушками на реке мне нечего бояться и тысячи западных бродяг.
— Да, ваше превосходительство.
— Извести Ивлинга, Нокса и Смарта. Ни одно судно, включая торговые, не может покинуть порт без моего письменного разрешения.
Кемп делал пометки на манжете.
— Скажи Неду Беллу, чтобы он готовил свой шлюп, поднимал паруса и шел к Албермерлу. Пусть найдет там Форка и приведет сюда все его корабли. Понятно?
— О да, ваше превосходительство!
— Они должны быть здесь не позже чем через шесть недель, с полным запасом пороха, ядер и продовольствия.
— Я все записал, сэр.
— Все вновь прибывающие корабли задерживать в порту до моего личного решения.
— Да, ваше превосходительство.
— Ступай, и пришли ко мне Артура Уорда.
Уорд, дворецкий губернатора, дряхлый беззубый старик, больше похожий на мумию, чем на человека, был верной тенью Беркли еще с 1656 года. Крепостной слуга в юности, теперь он разбогател и мог бы жить припеваючи, но железная воля сэра Вильяма поработила его разум, и Уорд продолжал оставаться послушным орудием в руках губернатора.
— Есть что-нибудь новое, друг мой? — спросил Беркли.
Старик кивнул, проковылял к креслу и сел, как большая нахохлившаяся птица. Он долго жевал губами, затем, подобрав слова, сказал:
— Вестовой из Энрико, сэр, сообщает, что банда Бэкона стоит лагерем на Аппоматтокс-ривер, в семидесяти милях отсюда.
— Она еще не распущена?
— Нет, сэр. Теперь Бэкон точит зубы на западные племена. Ему чем-то досадили моноканы.
— Кто вестовой? Снова молодой Клейборн?
— О нет, сэр. Новость привез некто Израэл Фигг, торговец железом с верховий.
— А где Клейборн? Его донесения всегда четки, полны, но лаконичны.
— Не знаю, сэр. Его не видели вот уже несколько недель.
Беркли задумался. Затем, глядя дворецкому прямо в глаза, спросил:
— Клейборн был вместе с Бэконом, Уорд?
— Не знаю, сэр. Его отец утверждает, что парень на плантации в Энрико и не имеет ничего общего с бунтовщиками.
— Мне нужен этот мальчишка, Уорд. Ему знакома каждая река, каждый ручеек, каждая тропинка отсюда и до соленых озер в предгорьях. Он нужен мне здесь.
— Да, ваше превосходительство, — неуверенным тоном ответил старик.
— В чем дело, Уорд? О чем ты подумал?
— Вы послали за Форком, сэр, а теперь посылаете за Клейборном…
— Да, и если Форк обидит парня, то будет повешен. Они оба необходимы мне, Уорд. Положение крайне серьезное. Колонию разъедает кислота заговора. Бленд пытался тайком от меня отправить письма королю. Макферлэйн оказался болтливым трусом. Чичерли — просто истеричка. Большинство людей Вашингтона дезертировали. Мне нужен человек, знающий запад. Мне нужен Клейборн. Говорят, в лесу он не уступает даже сенекам.
Уорд с сомнением взглянул на губернатора:
— По моим данным, сэр, юный Клейборн, как и Бэкон, бунтовщик. Он не похож на своего отца, сэр. Живет с индейцами. Месяцами не появляется дома. Возмутительно держится с уважаемыми людьми. Ни в грош не ставит богатство и положение в обществе.
Беркли ударил кулаком по колену:
— Мне известно это, друг мой. Но моя супруга сообщила мне, что наш петушок влюблен в дочь Алана Уокера. А уж она сумеет обуздать его.
Уорд посмотрел на сэра Вильяма с искренним восхищением:
— Вы все предусмотрели, сэр.
Истер Уокер очнулась от короткого дневного сна. Она сидела в глубоком легком кресле в беседке, недалеко от дома в Галл-Коув. Ей вспомнился совет тетушки Люси: нельзя спать, опираясь щекой на кулак, можно помять лицо.
Глупости!
Она снова подперла голову рукой и посмотрела на запад, где шумела кедровая роща. Последнее время она делала это все чаще.
Может быть, и не безопасно находиться одной столь близко от леса. Тетушка Люси помнит нашествие индейцев в 1644 году. Она так же стара, как и сама колония. Она даже утверждает, что когда-то губернатор был самым красивым и галантным кавалером на свете.
Тетушку Люси никто никогда не любил. Женщину, которую любили, всегда можно распознать по особому выражению глаз, сколько бы ей ни было лет. А ее, Истер Уокер? До той истории в Арчерз-Хоуп — тоже никто. Она вздохнула.
Зато с тех пор дом ее отца был полон воздыхателей.
Джон Ли, Артур Оллен, Том Хэнсфорд и Роберт Миллер ездили сюда всю зиму. Весной наверняка появятся и новые. Богатых невест было не так уж много, а красивых к тому же — еще меньше.
Ли жил далеко на севере в большом кирпичном доме. Хэнсфорд лет через десять — двенадцать станет бешено богат… возможно. Клейборн… Здесь крылась какая-то загадка. Почему из всех ее поклонников именно он первым предложил ей руку и сердце? Что вдруг случилось с этим любимцем портовых девиц, с этим щеголем, которого ее отец зовет не иначе как Рыцарь Черного Парика? Да и где он? Почему не пришел свататься сам? Почему прислал этого старика с кислым лицом, своего отца?
Она смутно помнила Ланса в детстве, но о выросшем Клейборне она практически ничего не знала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102