Лунный блик играл на полной груди, поднимаемой бессмертным дыханием. В протянутой руке звенели перламутровые четки.
Ударом палки я вырвал из рук статуи злотворный дар. Из своего кармана я вытащил другой тесби, купленный мной в Стамбуле. Я бросил его в опустевшую руку, не говоря ни слова; я хотел просить Астарту, но, честное слово, не мог выговорить ни одного слова: мое горло было сухое, сухое.
Это все, теперь уходите.
…Какое продолжение? Мне нечего больше рассказывать.
Спустившись с лестницы, я встретил Клодину, бледную и испуганную. Она шла ко мне навстречу; Дартусу стало плохо в театре Диониса, он лежит без сознания. Пришлось послать в гостиницу за носилками. Когда, через много часов, он пришел в себя, он не захотел ни одной минуты оставаться в Афинах и тотчас же уехал. Может быть, он жив. Кто знает.
Перламутровые четки. О, они мертвы. Они погребены здесь, на дне бухты Покойников, под покровом водорослей. Зеленые трупы перебирают их зерна в дни новолуния. Я слышу, как они звенят, я – ловец водорослей, опустошитель бухты Покойников.

1 2 3