Сверху лежал железный прут. Монахи поставили котел перед алтарем и отошли в сторону. Еще два монаха, каждый с кузнечными клещами, стали по бокам котла.
Двери отворились, и на пороге возникла Инга мать короля, в простой белой рубахе, бледная, но полная решимости; на миг она замерла, собираясь с духом. По церкви пронесся шепот – и воцарилась мертвая тишина. Инга спокойно подошла к котлу, затем отступила на семь шагов и остановилась. Монахи быстро подхватили клещами концы каленого прута, подняли его из котла и медленно направились к Инге матери короля.
Инга закрыла глаза, сосредоточилась. За краткие секунды, пока монахи шли к ней с прутом и еще не успели остановиться, – за эти краткие секунды перед ее внутренним взором промелькнула почти вся жизнь. Она видела Борг и Хакона сына Сверрира, слышала обрывки разговоров, вспомнила, как они познакомились, вспомнила роды и замечательного малыша, бегство и малыша, буран в горах и малыша, и как она прижала малыша к себе, когда Хакон Бешеный поднял забрало, и бегство от баглеров, и малыша… малыша, Хакона, малыша и Хакона… все сливалось в одно… и псалмы монахов звучали все проникновеннее, ладан… Хакон…
Внезапно Инга как бы проснулась. Протянула руки и обхватила прут, а затем прошла семь шагов к котлу и положила прут на место. Два первых монаха тотчас бросились к ней и наложили на руки повязку. Инга даже не поморщилась, ни звуком не выдала боли. Бледный и встревоженный Хакон бережно повел мать из церкви в королевские палаты. За ними последовали Дагфинн Бонд и Гаут Йонссон.
Все, кто присутствовал при испытании, поднялись, но не говорили ни слова. Кое-кто подошел к котлу, рассмотреть его получше. Теперь там стояли двое дружинников, наблюдая, чтобы люди не подходили чересчур близко и ничего не трогали. Кое-кто уже сделал определенные выводы, но предпочитал помалкивать. Иные тихонько перешептывались. Вправду ли железо раскалили докрасна? Этот вот прут – вправду ли им можно было обжечься? Долго ли монахи держали его на угольях, прежде чем внесли сюда котел? Кто наблюдал за испытанием – люди архиепископа Гутторма или дружинники Дагфинна Бонда? Монашеская ряса не доказательство; вполне могли быть и дружинники. Инге они, однако же, доверяли, она была честна и сама никогда бы не пошла на обман. Замечательная женщина! Не издала ни звука, но это еще не означает, что руки у нее не изуродованы. Может, на них сейчас жутко смотреть? Нет, это загадка.
Невысказанных и произнесенных шепотом вопросов было великое множество. Некоторые обращались к ярлу Скули, но ярл, похоже, был далеко не так уверен в исходе, как в первый день, когда назначили испытание. Поживем – увидим, сказал он. Вдобавок у господина Дагфинна кругом свои люди. Единственное, что ярл мог сказать со всею определенностью, это что продолжалось испытание на диво недолго. Тут все были согласны. Испытание кончилось невероятно быстро. Но, как заметил ярл, еще ничего не решено. Надобно несколько дней подождать. Вот снимут повязки, тогда все и узнают Господень приговор.
Миновали несколько предписанных дней, и обряд был продолжен. Вновь пел хор, вновь курился ладан, вновь все заняли свои прежние места. Архиепископ Гутторм отслужил мессу. И вот привели Ингу мать короля и сняли повязки. Инга подняла руки, чтобы всем было видно. Ладони были белые, без единого шрама. Ярл Скули невольно встал, будто не веря своим глазам. Возможно ли такое?
Зазвонили колокола, монахи запели гимны, биркебейнеры и дружинники возликовали, король Хакон и Инга мать короля пали друг другу в объятия, господин Дагфинн Бонд и господин Гаут сияли от радости. Большинство остальных от изумления потеряли дар речи.
Наконец архиепископ Гутторм произнес последнее слово;
– Господь вынес свой приговор. Король Хакон – родной сын и наследник короля Хакона сына Сверрира. Отныне под страхом кары запрещено задавать вопросы о происхождении короля.
Немногим позже ярл Скули взошел на корабль, намереваясь отплыть в Нидарос. Род Хладиров утратил полноту власти, и ярл прекрасно понимал, что отныне Нидарос будет церковным городом, а Бьёргвин – королевским. Король Сверрир одержал решающую победу – через пятнадцать лет после смерти. Больше всего ярла Скули злило, что он недооценил Дагфинна Бонда и что юный Хакон Хаконарсон, возможно, станет большим самодержцем, нежели он, Скули, рассчитывал. Но он намеревался отныне готовиться получше. Борьба за власть в Норвегии еще не развернулась. Это было только ее начало.
Карты Норвегии XII – XIII вв.



Карта 1. Норвегия XIII вв.

Карта 2. Нидарос, конец XIII в.

Карта 3. Осло, конец XIII в.

Карта 4. Бьёргюн, конец XIII в.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57