– Не согласишься ли ты передать от меня послание Маниаку Византийскому?Рыцарь Отвиль кивнул.– С удовольствием, варяг.Два последовавших за этим удара никто, кроме Гирика из Личфилда, не видел. Гирик же смотрел во все глаза, ведь в свое время он сам получил пару подобных тычков,Пока слуги эмира суетились, пытаясь привести рыцаря в чувство холодным вином, Харальд пощупал лисий хвост, украшавший его шлем, и сказал:– В шутку такое еще можно на себя нацепить, но чтобы всерьез считать, что воину это к лицу!И бросил хвост в огонь.Потом достал из ножен меч рыцаря, посмотрел на него и добавил:– Великовата игрушка. Малыш может о нее споткнуться.Он сломал меч об колено примерно в футе от конца и сунул обломки обратно в ножны.Когда Отвиль вполне очнулся, Харальд погладил его по щеке и сказал:– Молод ты еще доставлять подобные послания. Но все равно постарайся передать ромею все в точности. И да сопутствует тебе удача!Отвиль с трудом поднялся. Ощупав свой шлем и не найдя на нем лисьего хвоста, он, покачиваясь, побрел к двери. Там Отвиль остановился, опираясь на косяк, видно, чтобы прийти в себя, и сказал:– Я еще молод, Харальд, но придет время и я возмужаю. Тогда и встретимся. Думаю ты почувствуешь разницу.Викинг поклонился ему:– Буду с нетерпением ждать встречи. А если у тебя и тогда силенок не будет хватать, приводи с собой своих родичей.– Приведу, приведу! – ответил Отвиль. – И тогда тебе будет очень одиноко, ведь у меня восемь родных братьев и двадцать двоюродных.– В таком случае день нашей встречи станет днем скорби для их отцов. Столько народа похоронить! Это ж никаких денег не хватит.Когда рыцарь ушел, эмир проговорил:– Не знаю, правильно ли ты поступил, Харальд. Ты поссорился с самым могущественным нормандским семейством. Они держат в страхе даже Папу Римского и заставили считаться с собой самого византийского императора.– Я не из пугливых, – ответил Харальд, – чтобы меня ухватить, нужно иметь руки в три раза больше тех, что Бог дал человеку.И снова уселся с чашей вина на подушки у жаровни. ГИРИКОВ КЛИЧ Через несколько дней, когда Харальд с эмиром прогуливались в оливковой роще они вдруг увидели, что к ним со всех ног, размахивая руками, бежит Гирик.– Что случилось? – смеясь, спросил его Харальд. – Пожар на кораблях?Гирик приблизился к нему, дотронулся до него рукой и сказал:– Слава Богу!– С этим спорить не буду, – сказал Харальд, – я сам готов повторять это каждый день, а по воскресеньям даже дважды. Но зачем же при этом носиться среди олив?Поначалу Гирик в ответ только вертел головой и переминался с ноги на ногу. При его богатырском сложении и несуразности это было ужасно смешно. Наконец, он промолвил:– Я тебе говорил, что моя бабка по отцовской линии, Торфи Черная, была ведьмой, которая жила в пещере возле Веднесбери, что в Стаффтордшире?Харальд покачал головой.– Нет. Но мне всегда интересно узнать о жизни необыкновенных людей, откуда бы они ни были родом.Эмир же, будучи человеком мягким, лишь улыбнулся Гирику. Тот сказал ему:– Однажды моя бабушка Торфи Черная махнула клюкой на деревянный шпиль веднесберийской церкви, и он тут же упал на землю. Все дело было в том, что тамошний священник в своих молитвах совсем не уделял внимания Одину.В Клиобери, что в Шропшире, произошло почти то же самое, но на этот раз клюка у нее была поменьше, и поэтому она не смогла отломить шпиль. Зато он загнулся наподобие штопора, да так и остался по сей день.– Таланты этой дамы очень пригодились бы в иных походах, в которых мне доводилось участвовать, – заметил эмир. – Похоже, ее клюка была получше осадных машин.– Послушай, – проговорил Гирик, беря Харальда за рукав. Он запрокинул голову и пронзительно крикнул: – Хор-Хор-Хек-Кек-Кек! Хор-Хор-Хек-Кек-Кек!Вспугнутые этим криком, птицы с шумом взмыли в небо и закружились у них над головами.– Здорово! – сказал Харальд. – Но я-то тут причем?– Я хочу, чтобы и ты научился так кричать, – ответил Гирик.Харальд поначалу не соглашался, но эмиру это показалось забавным, и он принялся уговаривать норвежца:– Не упрямься, порадуй Гирика. Давай вместе попробуем.Они принялись упражняться, подражая крику Гирика, и вскоре научились вспугивать птиц так же хорошо, как и он.– Ну ладно, Гирик. Пошутили и хватит, – проговорил, наконец, Харальд. – Битый час кричим, а зачем, ты так и не объяснил.– Это боевой клич большого ястреба, – ответил Гирик. – Так он кричит, когда видит врага и желает с ним сразиться.– Как много нового я сегодня узнал! – заметил Харальд. – Ты поведал мне, как сбивать шпили с церквей и как кричать ястребом. Чего еще желать? Воистину такое знание дороже золота.Гирик надулся и долго молчал. Потом повернулся к Харальду:– Смейся, смейся. Плевать я хотел на твои насмешки. Вымахал здоровенный детина, а умишка не нажил. Видать, все в мышцы пошло. Большего олуха свет не видывал. И если тебе суждено когда-нибудь взойти на английский престол, я расскажу своим соплеменникам-англичанинам, что у них за король.– Скажи, отчего ты так сердишься, Гирик? – спросил эмир. – Я вряд ли когда стану королем Англии, так что не смотри на меня волком.Тогда Гирик все рассказал:– Уснул я у колодца во дворе дворца, и мне приснилось, что Харальд лежит в какой-то высеченной в скале яме весь в крови, одежда вся изорвана, а над ним стоят с дюжину воинов, тычут в него копьями и смеются над его мучениям.Харальд утер пот с лица (было очень жарко).– Это просто дурной сон. Воинам часто снятся дурные сны, особенно перед битвой. К тому же, ты слишком много ешь и пьешь. Немудрено, что тебе приснилось такое.– Немудрено, говоришь? – вскинулся Гирик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59