Гестаповец развернул карту Москвы:– Итак, начнем по порядку… Герман Степанович замотал головой.– Это невозможно. Да и чем я могу помочь? Упрямство Варфоломеева стало раздражать немца.– Барон… Можно вас так величать? Герман Степанович кивнул.– Вы думаете, я зря проделал такой длинный путь от Берлина до Витебска? Меня не интересует, «возможно» или «невозможно».Гестаповец придвинулся ближе, улыбка исчезла с его лица, и оно стало каменным.– Как это говорят в России: «Вперед и с песней» или… Варфоломеев понял, что спорить бесполезно. Он еще раз прокашлялся и неожиданно спросил:– Хорошо. Допустим, я найду эту книгу. Но почему вы думаете, что я обязательно вернусь к вам?– Вернетесь, – ласково произнес гестаповец. – Вы спрашивали про лекарство, которое вам дали? Что ж, это и есть гарантия вашего возвращения. Эта маленькая пилюлька уже разошлась по вашему организму. Шестьдесят дней ее частички будут дремать в вашей крови. Но через два месяца она начнет пожирать вас, и за несколько часов от ваших внутренностей ничего не останется. Но у этой плохой таблетки есть хорошая сестричка, которая может все вернуть назад…Немец достал из кармана коробочку с пилюлями и потряс ею.– У вас есть шестьдесят дней плюс-минус четверо суток, вы меня хорошо поняли?Испарина покрыла лоб старика. Он облизнул пересохшие губы и тихо спросил:– А поточнее нельзя?Немец отрицательно качнул головой.– Поточнее – нельзя. Глава 9 Дома было темно и тихо. Только на кухне горел свет. Таня сидела за столом, уткнувшись взглядом в одну точку. Алексей снял в прихожей сапоги, вошел, расстегивая портупею, на кухню, поцеловал Таню в макушку, пододвинул табурет и сел напротив.– Ты чего-нибудь сегодня ела? – спросил он. Она молчала.– Танюш, так нельзя.Алексей положил свою руку поверх Таниной ладони, но она резко отдернула ее.– Аи, оставь. «Можно-нельзя». Таня встала и ушла в комнату.За окном шел дождь. В такт дождинкам, бьющимся о карниз, Казарин отбарабанил пальцами по плите какой-то марш и тоже пошел в комнату. Таня лежала на диване, уткнувшись лицом в стену.– Ну что ты за мной ходишь по пятам? – Танин голос был совсем чужим. – Оставь меня.Алексей собрал всю свою волю в кулак и, присев на диван, заговорил:– Танюш, так не может дальше продолжаться. Очнись…Она неожиданно вскочила и села рядом.– Я очнулась. Я давно очнулась! И что? Что я увидела? Я увидела полную бессмысленность своего существования.– Не понимаю, – соврал Алексей.– Не понимаешь? – разозлилась Таня. – Да уж куда тебе! Ты вообще ничего не хочешь понимать!!!Алексей знал, что возражать бессмысленно. Он лишь подпер подбородок рукой, отвернулся и стал покорно в очередной раз слушать обвинения жены.– Ты не понимаешь, что я одна. Одна с утра до ночи. У меня была дочь, но я ее потеряла. У меня есть муж, но я его не вижу… Да! У меня есть отец, который боится со мной говорить, потому что, кажется, влюбился.– Ну а Петр Саввич тут при чем? – не выдержал Алексей. – У Верки погибли родители, он ей помогает, как может. Ведь они были его близкими друзьями.Таня зло расхохоталась.– Ха!!! «Помогает»! Того и гляди, скоро предложение сделает. Вот уж она удивится!Начиналась очередная истерика. Казарин схватил жену за плечи и с силой привлек к себе.– Танюш, по-моему, тебе надо успокоиться. И к тому • же… к тому же у тебя есть я.Против Лешкиной улыбки Таня не смогла устоять. Она затихла в его объятиях, затем подняла к нему заплаканное лицо.– Эх, Лешенька, ничегошеньки ты не понимаешь.– Так ты мне объясни. Я, конечно, как все мужики, туповат, но…Таня смотрела на него пустыми безжизненными глазами.– Такое не объяснить… Даже тебе… Кушать будешь?Над весенней Москвой поднималось яркое солнце. На чердаке старого дома бродил человек. Летная форма с капитанскими погонами ладно сидела на его крепкой, коренастой фигуре. Подойдя к окну, выходящему во двор университета, из которого также хорошо просматривался Александровский сад и Кремль, незнакомец поднял с пола ящик от комода, поставил возле заколоченного окна и сел. Закурив, он стал наблюдать сквозь щель между досками за тем, что происходило на улице.В это же время Алексей Казарин стоял в сквере между Арсеналом и Первым корпусом, обдумывая ситуацию, сложившуюся за последние дни между ним и Таней. Хлопнула дверь подъезда, и на крыльце появилась Светлана с портфелем в руках.– Алешка, ты что, заснул?Прозевавший появление подопечной, Казарин привычным жестом поправил гимнастерку и сухо поздоровался:– Здравствуйте, Светлана Иосифовна.– Слушай, ты что – обиделся? Так это ты зря. Кстати, Вася звонил, передавал привет. Очень удивился твоему новому высокому назначению.По Светкиному голосу было трудно понять – издевается она или говорит всерьез.– Светлана Иосифовна, вы опоздаете, – на всякий случай так же сухо произнес Алексей.Света прищурила глаза, внимательно посмотрела на Казарина снизу вверх, отвернулась и быстро пошла к Троицким воротам. Потом вдруг резко остановилась, и Лешка чуть не сбил ее с ног.– Слушай, Казарин, если ты будешь вот так себя вести, я пойду к Власику или сразу к отцу.– Слушай, Свет, пугай этим кого-нибудь другого, – спокойно ответил Алексей.Они молча вышли из Троицких ворот, дошли до Кутафьей башни и свернули в Александровский сад. Казарин шел чуть позади, старательно вглядываясь в каждого прохожего. От всего этого он испытывал дикое раздражение. Сад, знакомый с детства, вдруг превратился в джунгли – за любым деревом могла подстерегать опасность.И когда неожиданно из-за угла Манежа выскочил человек, что-то несущий за пазухой, Казарин схватился за кобуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100