— решил доктор Грэй тем спокойным и уверенным голосом, которому никто не решается противоречить. — Мы же пойдем посмотрим, в чем дело, и пришлем вам немедленно известие!
Выйдя на площадку, я скоро убедился в истине предположения старого француза. Подплывавшие к нам разбойники, очевидно, не имели неприязненных намерений, несмотря на то, что были вооружены. Истомленные, окровавленные, бледные, они жалобно кричали, прося пощады и умоляя дать им пищи и воды — прежде всего воды. Несчастные умирали от жажды. От них мы узнали, что яхта Кчерни исчезла совершенно внезапно, умышленно или нечаянно забыв их лодку, не успевшую подплыть вовремя. Всех оставшихся было человек восемнадцать и почти все раненые. Тут только мы увидели, с каким страшным успехом работала наша картечь прошлого ночью. Положение этих брошенных было действительно жалкое, и сердце у меня сжималось, видя их измученные лица и слыша их отчаянные просьбы.
Но как помочь им? Впустить 18 вооруженных разбойников к себе на площадку было более чем рискованно. Они могли осилить нас для того, чтобы завладеть нашими запасами. Поделиться с ними водой и пищей — казалось проще, но сообщение доктора Грэя удержало меня и от этого великодушного решения.
— Не забывайте, капитан Бэгг, — серьезно прошептал мне ученый, — что резервуары с водой и опреснитель в машинном зале были затоплены прежде всего, так что мы успели сохранить весьма незначительное количество воды. Ее хватит на два, много на три дня! Отдавая часть этого запаса, мы рискуем жизнью наших женщин и детей!
Он был прав, конечно, но, Боже мой, как ужасны были крики и мольбы несчастных, изнемогающих от жажды, вдвойне мучительной для раненых. А солнце, как нарочно, пекло невыносимо, несмотря на легкие облака, поминутно пробегающие по небу. От моря подымался какой-то легкий туман, насыщая воздух теплой влажностью, расслабляюще действовавшей на нервы. Нам, заботливо перевязанным, сытым и отдохнувшим, тяжело становилось в этой удушливой атмосфере. Каково же было этим несчастным, раны которых, кое-как завязанные платками и разорванными рубашками, должны были невыносимо болеть, этим несчастным, не пившим и не евшим со вчерашнего утра?
Молодое сердце Долли первое не выдержало ужасного зрелища. Со слезами на глазах подошел он ко мне с просьбой позволить ему передать беднягам хоть маленький бочонок воды.
— Я от своей порции лучше откажусь, капитан, благо меня Бог уберег от малейшей царапины. Но я не могу вынести стонов и криков этих бедных раненых!
Мы не могли отказать доброму мальчику — и только молча кивнули головой в знак согласия.
— Не высаживайтесь! — поспешно крикнул Долли вниз, в лодку, стоящую на расстоянии всего нескольких десятков шагов от берега. — Впустить вас наверх мы не можем. А водой и пищей поделимся, насколько сможем. У нас самих немного осталось, к несчастью, мы находимся в положении, немногим лучше вашего, бедные люди!
В ответ на эти ласковые слова на лодке совершенно неожиданно раздались ругательства.
— Проклятые лжецы, сами катаются, как сыр в масле, а нас оставляют издыхать, как собак, — грубо крикнул один из разбойников, разряжая свое ружье, почти не целясь. Результат этого выстрела на столь близком расстоянии был ужасен. Пуля пробила грудь одному из сдавшихся прислужников мистера Кчерни и застряла в плече стоящего за ним американского механика
— Проклятые душегубы! — с негодованием крикнул капитан Нипен. — Картечью их, мистер Вендт! Потопите анафемскую шайку!
Но ошеломленный юноша не успел исполнить жестокого приказания озлобленного старика, как наказание уже постигло убийцу. Его собственные товарищи накинулись на него с негодованием. В то время как одни с ругательствами столкнули его в море, другие быстро выкинули за борт свое оружие, не переставая уверять нас в своей невинности и упрашивать не вымещать на невинных преступление одного негодяя.
Мучительное недоумение опять овладело нами. Жалость боролась с осторожностью. Мы буквально не знали, на что решиться!.. Но сама судьба разрешила наше сомнение. Нетерпение несчастных не позволило им дожидаться окончания нашего совещания. Кому-то из них пришла в голову смелая мысль добраться до нашей площадки сзади, по скалам, верхушки которых начали появляться из воды благодаря наступающему отливу.
С лихорадочной поспешностью обогнула лодка разбойников оконечность мыса и направилась к линии подводных скал, соединяющих нашу площадку с возвышенностью, на которой находился второй вход подземной галереи. Скалы эти не представляли сплошной линии, а выступали из воды отдельными вершинами, разделенными более или менее глубокими и широкими пространствами воды. С некоторою ловкостью, перепрыгивая с одного камня на другой, можно было добраться до нашей площадки. Мы не сомневались в том, что отчаянным людям, предпринявшим это опасное путешествие, их план удастся, но все же не решались помешать им.
Но, видно, сам Бог осудил людей, всю жизнь проживших среди убийств и грабежей, осудил на смерть, ужаснее которой не могла бы придумать фантазия самого жестокого человека. И теперь еще я содрогаюсь, вспоминая о последних минутах последних членов шайки мистера Кчерни.
С понятным волнением следили мы за их движениями. Довольно легко выскочили они из лодки на широкую, плоскую вершину ближайшего подводного камня и еще легче перескочили на следующий, отделенный всего пятью или шестью шагами от первого. Но дальше надо было пройти чуть не по пояс в воде, так как выдающаяся вершина следующей подводной скалы отделялась уже большим пространством воды — шириной в несколько сажен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70