— Фрейя взрастила для меня колосья мести.Эгиль, вытаращив от ужаса глаза, бросился вперед. Несмотря на утреннюю прохладу, по его лицу от висков к подбородку стекали струйки пота.В тот же миг его пронзило копье. Эгиль судорожно глотнул и повалился на бок.— Ты умрешь, как я сказал, Эгиль Павлин! Ты будешь умирать медленно и одиноко. И не знать тебе покоя, потому что жил ты, как трус, и принял смерть, как раб.Лейф спустился с холма. Настало время отдать последние почести телу Вальтьофа.От поцелуев утренней зари серое небо над морем покрылось багрянцем. Занялась заря, которую Вальтьофу уже не дано было увидеть. Теперь Лейф заплакал. Вальтьоф унес с собой частицу его души. И он плакал, потому что был один: слезы викинга не должны иметь свидетелей.Все розыски следов Йорма окончились ничем. Никто из нападавших на Окадаль, кого изувечил молот Бьорна или пронзило копье Лейфа, не выжил, и поэтому не удалось установить, где на Западном побережье был разбит пещерный лагерь изгнанников. Жители поселка опознали трупы Грима, Скиди Норвежца и Хравна — Сына Лосося. Оставшиеся в живых участники набега скрылись кто куда.Похороны Вальтьофа были просты и величественны. Тело возложили на костер, который развели Эйрик Рыжий, Бьярни Турлусон и кузнец Бьорн. Бьярни — новый глава семьи — поджег вереск, покрывавший деревянный настил. Яркий огонь поднялся к небу… И тогда скальд Бьярни спел не простую вису (Виса — строфа в поэзии скальдов.), но суровую строфу из песни об Инглингах, которую обычно посвящали победителям, вождям и воинам, прославившимся верностью долгу: Изранен тяжко был король ХакиИ понял, что дни жизни сочтены.Тогда велел он боевой корабльДля плаванья морского снарядить,Руль закрепить, все паруса поднять,Сложить из дров на палубе костерИ факелом просмоленным поджечь.Дул ровный, сильный ветер от земли.Лежал Хаки, простертый на костре..Меж островов пройдя, его корабль,Пылая, устремился в океан. В Гренландии слишком драгоценны были корабли, чтобы можно было хоть один из них отдать для последнего приюта мертвецу. Поэтому прах Вальтьофа, несмотря на общую любовь к нему, был развеян по земле ветром.После погребального обряда Бьорн Кальфсон подошел к Бьярни и сыновьям Вальтьофа.— Бьярни Турлусон, дом Вальтьофа отныне дом его сыновей и твой. А я выстрою подальше новую кузницу.— Бьорн, кров моего брата отныне твой кров. Я попрошу тебя взять к себе и растить Скьольда, пока ему не минет пятнадцать лет. О Лейфе позабочусь я сам.— Почему я должен расстаться с братом Скьольдом, дядя Бьярни?— Потому что обычай не допускает, чтобы два брата плавали на одном корабле.И тогда Лейф понял, что великая мечта Бьярни скоро станет явью. Смутная радость захлестнула его сердце. Корабль, захватив и его, уйдет покорять Западное море.— Скьольд останется со мной до твоего возвращения, Бьярни Турлусон, — сказал кузнец, — и я воспитаю его так, как воспитал бы родного сына. Когда же ты думаешь выйти в море?Бьорн говорил так спокойно, словно подобное плавание было самым обычным на свете делом.— Когда Эйрик все наладит в поселке и когда задует попутный ветер. Ну, а пока пусть этот разговор останется между нами.Скьольд, насупившись, ковырял носком землю. Бьярни угадал, какие чувства волнуют мальчика.— Настанет и твой черед, Скьольд!Бьорн заскорузлой рукой приподнял за подбородок голову младшего из братьев.— Раз ты теперь мой сын, я открою тебе тайны металла и огня. Твоя участь будет не хуже, чем у брата. Я помогу тебе отыскать четыре вида терновника, три вида мха и семь видов водорослей на скале, которые наделяют даром провидения и мудростью.Скьольд поднес к губам громадную руку Бьорна.Лейф знал, что Эйрик Рыжий и Бьярни отплывут после уборки урожая. Ячмень поднялся высоко, и колосья его созрели для жатвы.— Одно не дает мне покоя, дядя Бьярни: Йорм избежал мщения.Бьорн начертил на земле круг:— Йорм никогда не вырвется из круга крови. Он будет метаться в нем, как запертый в загоне зверь.Ему не пришлось пояснить свою мысль. Эйрик Рыжий широким шагом пересек площадь, на которой ранее был разведен костер.— Ты мне нужен, Бьорн Кальфсон. Я снова уйду на «Большом змее» в долгое плавание. Бьярни говорил тебе об этом. Восточному поселку нужен будет глава. Я думаю, что это отличие — твое по праву.— Мне легче приказывать молоту, чем людям, Эйрик!— Клянусь Тором, у тебя крепкая рука, кузнец, и доброе сердце. Ты сумеешь ковать и закалять в людях мужество не хуже, чем куешь и закаляешь сталь.Йорм плыл в Исландию.Однажды ночью, в глубокой тайне, он погрузил на борт «Гуся» около двух десятков верных дружинников и снялся с якоря, оставив в пещерах десять мужчин, двадцать женщин и двенадцать душ детей.После убийства Вальтьофа Йорм не чувствовал себя в безопасности на гренландской земле. Смерть Эгиля послужила ему предостережением.Ненависть, которую он питал к Эйрику Рыжему, Бьярни Турлусону, Бьорну Кальфсону и сыновьям Вальтьофа, осталась неутоленной. Хозяин «Гуся» знал, что она будет гореть в его сердце всю жизнь. В Исландии он найдет союзников. Торстейн, несомненно, погиб, но род Торфинсонов по-прежнему силен. Он, Йорм, пробудит у этих людей дремлющие в их душах страсти. Он заманит их богатствами Гренландии, процветающим хозяйством Восточного поселка. Он знает, к кому обратиться. Альфид — Ледяной Глаз, вдова Торстейна, конечно, поможет ему, он ее хорошо знает. Йорм не сомневался, что, выйдя замуж за Торстейна, Альфид разделила ненависть мужа к его врагам и что она готова выцарапать глаза Эйрику Рыжему.Через несколько месяцев, быть может, уже через несколько недель, могучий флот выйдет из Эйрарбакки и возьмет курс на Восточный поселок, флот, во главе которого станет он, Йорм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48