Адмирал Дрейк разграбил Порто-Бельо тоже до того, как мы туда добрались, а этот дьявол Олоннэ превратил Маракайбо в руины за два года до нашей экспедиции. Но в этот раз нам достанется девственно нетронутый город. Никогда ни один англичанин, не считая пленных, не видел Панаму! Это богатейший, волшебнейший город во всей Испанской Америке, и до него осталось три дня пути!
На восьмой день Морган выслал вперед полковника Принса и двести человек, чтобы осмотреться и захватить пленных, которые были так ему нужны. К полудню до вице-адмирала Эдварда Коллиера и его отряда донеслись звуки сражения. Гортанные крики европейцев и высокие, пронзительные вопли индейцев перекрывал смертельный грохот мушкетов. В узком проходе авангард наткнулся на засаду буквально сотен местных жителей, которые засыпали их стрелами и дротиками так, что восемь солдат Принса буквально истекли кровью в пыли дороги Камино Реал. Еще десять зализывали раны, вокруг валялись мертвые индейцы, но пленных все же не было.
Но последней каплей, переполнившей чашу страданий ямайской армии, стал сильнейший ураган, который с грохотом и свистом принесся с побережья Тихого океана, затянул вершины гор серыми тучами и разразился проливным дождем.
Всю ночь ураган бушевал и ревел в горах, а ледяной дождь намного ухудшил состояние больных и раненых.
Именно тогда Морган решился отказаться от слишком медленного продвижения вверх по Королевской дороге. Большая часть измученной армии готова была начать отступление, но ей мешали отряды дикарей, которые угрожали с флангов. Понимая, насколько важно не дать людям остановиться, Морган всегда высылал отряд на разведку и принимал все меры предосторожности. Но теперь уже по спине у него не бегали мурашки, а челюсти не сжимались судорожно. Он казался на пять лет моложе, и его глаза сверкали под изодранными полями порыжевшей черной фетровой шляпы.
– Гальего! – подозвал он проводника. – Мои люди на грани полного изнеможения. Ты можешь придумать что-нибудь, чтобы приободрить их?
Гальего показал на Камино Реал.
– Вон в том горящем здании почты, которое вы видите в той стороне, ваше превосходительство, ваши люди найдут то, что окрылит их.
Тронутый этим мрачным юмором, Морган повернулся к своим оборванцам:
– Пять фунтов тому, кто доберется вон до той. почты.
Пират, тяжело опирающийся на самодельную палку, поднял на него осоловевшие глаза.
– А зачем мне пять фунтов?
– Ну, это немного лучше, дружок, чем пять дюймов стали между ребрами, – ответил ему Морган. – Давайте, у кого хватит сил заработать мое золото?
Трое пиратов помладше взвалили на плечи легкие фузеи и двинулись вперед и вверх неуклюжей рысцой. Их босые ноги громко шлепали по мягкой грязи.
Морган наблюдал за тем, как первый из них добрался до дымящегося дома, а потом неожиданно замер на месте. Он долго стоял так, и его в клочья разодранный сюртук развевался на ветру. Потом он неожиданно развернулся и подбросил высоко в небо свое оружие.
– Бегите сюда, ублюдки! Там Тихий океан!
И люди, которые утверждали, что они уже не могут ни шагу ступить, вскочили и бросились бежать туда, где другие уже во все горло вопили, всхлипывали и размахивали руками на высоком плато. Да, там, вдалеке, лежало Южное море, беспредельная сапфирово-синяя гладь. И до него меньше дня пути.
– Море! Море! – вопили они и хлопали друг друга по костлявым, обгоревшим на солнце плечам. – У нас получилось, Морган, веди нас в Панаму!
Но Эдвард Коллиер, Бледри Морган, Принс и другие офицеры регулярной армии не улыбались. Армия пиратов, уменьшившаяся почти на треть, не могла соперничать с полчищами решительных, полных сил и хорошо вооруженных испанцев, которые, конечно, поджидали их в саванне.
Глава 5
НАША НЕПОРОЧНАЯ БОЖЬЯ МАТЕРЬ
С того момента, как разнеслись невероятные слухи о том, что генерал Гонсало Саладо малодушно не решился преградить путь английским варварам ни в Барро Колорадо, ни в Крусе и не оказал им серьезного сопротивления, жителей Панамы охватила тревога. Небольшое волнение вначале вскоре переросло в панический ужас, который увеличивался день ото дня, и теперь это был город, который охватила паника. Простые люди, образованные, богатые и бедные в отчаянии поняли, что врага не удастся остановить, прежде чем он доберется до спуска на побережье Тихого океана.
Вспоминая участь, постигшую Маракайбо, Гранаду и полдюжины других захваченных городов, они цепенели, а потом, обезумев, бросались молиться и готовиться к грядущему. В памяти все еще были слишком живы воспоминания о том, как Морган обошелся с духовенством Порто-Бельо. Поднялся такой шум, что дону Хуану Пересу де Гусману не осталось другого выбора, кроме как предложить увезти всех духовных лиц на борту «Тринидада», единственного большого судна в порту.
Постепенно губернатору со своими главными помощниками, Боргеньо из Верагуа и Альфонсо де Алькодете, командующего крепостями в Порто-Бельо, удалось не только прекратить истерику, но и почти создать атмосферу уверенности. Судья дон Андреас де Мартинес де Амилета подал блестящий пример, отказавшись присоединиться к тем трусам, которые предлагали огромные суммы за то, чтобы их взяли на борт «Тринидада», или скупали за чудовищную цену маленькие рыболовные лодки, как это сделал Рамон Гутиеррес. Он быстро погрузил в это суденышко прекрасную донью Пердиту и самое ценное из своего богатства и отплыл к острову Табога, лежащему в десяти лигах от побережья.
Уверенный и даже вызывающий тон издаваемых губернатором прокламаций, а также постоянный приток военных сил из Наты, Дарьена, Пенономе, Гуаявалы и дюжины других городов, постепенно успокоили испуганный город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170