— Однако, друг Уайэтт, не буду отрицать, что могу найти дело и еще для одного грузового судна: имею намерение убрать отсюда все лучшие пушки и весь порох, что попадется под руку. Какое судно у вас на уме? Случайно не барк ли под названием «Дева Компостеллы»?
Видя ошарашенное выражение на лице Уайэтта, Фробишер так мощно расхохотался, что его хохот прокатился по коридорам дворца наподобие рева престарелого льва.
— Да полно вам, молодой человек, нечего так изумляться. Мы с сэром Френсисом видели вчера со стены, как вы оглядывали его — все до последнего линя и паруса.
Пот выступил на лбу у Генри, когда он подумал о своей самонадеянности.
— Можете забрать его себе, — весело сказал Дрейк, перекрывая своим голосом звуки музыки, — но при двух серьезных условиях. Первое: я получаю треть того, что выпадет на его долю за время нашего плавания. Второе: нуждаясь в матросах, я не могу выделить вам ни одного человека. Поэтому вы сами должны укомплектовать этот барк экипажем, обеспечить провизией и вооружить, хотя последние две заботы не создадут вам больших проблем.
— Так точно, сэр. Об этом я позабочусь. — Уайэтт разразился радостным криком и вдруг, неожиданно для себя и для всех остальных, поцеловал крепко надушенную руку адмирала. Теперь уже бывший помощник штурмана казался таким молодым, сиял таким счастьем, что Дрейк рассмеялся.
— Вы понимаете, капитан Уайэтт (Боже, он использовал воинский термин «капитан» вместо «мастер»!), что этот барк отойдет в вашу полную собственность только с окончанием плавания?
— Так точно, сэр, и пусть Господь благословит ваше щедрое сердце.
— Ну, тогда позаботьтесь, чтобы ваше новое судно плавало во славу нашей королевы и твердо стояло на страже истинной веры.
Глава 18
LA CALLE DE LA TRINIDAD
Как и множество других раненых, сквайр Хьюберт Коффин был оставлен на берегу и к концу месяца, пока сэр Френсис Дрейк управлял островом, смог окончательно оправиться и снова заняться выполнением своего долга. Его назначили помощником командира солдат, охраняющих королевский монетный двор. Здесь захваченное золото и серебро переплавляли в слитки — короткие клинообразные чушки, легко укладывающиеся в сундуки. От плавильных котлов Дрейка пощадили только ювелирные изделия и необычные экземпляры посуды.
Хьюберту было удивительно приятно после проведенного в служебных заботах жаркого дня пройтись к красивому особняку Ричарда Кэткарта на улице Троицы, расположенному напротив той самой окруженной пальмами площади, где он отдыхал утром в день захвата города.
Благодаря гибкости молодого организма, Розмари Кэткарт теперь уж почти оправилась от ужаса, вызвавшего у нее оцепенение, хотя мачеха и сводные сестры исчезли, словно их поглотило землетрясение.
К ней явилась, прося приютить ее, престарелая тетка, поскольку дом ее разрушили, когда принуждали испанские власти к выплате выкупа. Вместе со слезами и жалобными причитаниями донья Елена привела с собой свиту из слуг-мулатов, пополнивших ряды выжившего после резни домашнего персонала Кэткарта и восстановивших в доме некоторое подобие порядка. Все негры либо поступили на службу к англичанам, либо ушли, чтобы присоединиться к беглым рабам.
Чтобы обеспечить безопасность Розмари и ублажать собственные свои наклонности, Хьюберт поселился в прохладном и просторном помещении отсутствующего негоцианта.
Как приятно было проводить время в саду среди зонтичных сосен с открывающимся видом на бухту. Там, на кормах кораблей эскадры Дрейка, горели большие фонари, и, когда суда покачивались на якорях, их отражения в воде все плели и плели непрестанно меняющиеся узоры.
Город оставался мирным, спокойным; изредка лишь звучала песня или мелодия, наигрываемая на гитаре. После ужасов и разбоя первых дней взятия города люди Дрейка больше не грабили кого ни попадя и не подвергали насилию обитателей столицы, если только они оставались уважительными и услужливыми. В общем-то в Санто-Доминго стали возвращаться многие домовладельцы, рассказывая о пытках и грабежах, устраиваемых бывшими черными рабами.
— Пожалуйста, расскажите мне побольше об Англии и особенно о Девоне, — попросила Розмари, деловито сшивая разрезанный гобелен. — Отец обычно рассказывал мало — только об отдельных местах: устье реки Хамбер, Восточном Райдинге и Линкольншире. — Она слабо улыбнулась и посмотрела на него поверх нитки, которую собиралась перекусить. — Так вот, я могла бы поклясться, что уже там бывала, а вот о Девоне ничего не знаю. Мне известно только, что это какое-то место в Англии, которое является родиной для вас и вашего адмирала.
— Девон, — с готовностью пояснил Хьюберт, — то есть хочу сказать, западное побережье отличается своеобразной красотой. Вот представьте себе, если хотите, множество диких обветренных утесов, так высоко поднимающихся над морем, что трудно высадиться на берег — например, в Кловелли, откуда мой дом всего лишь в нескольких милях. Оттого что очень часто идут дожди, в моих краях удивительно зеленые заливные луга, разделенные цветущими насыпями и живыми изгородями кустарников. Благодаря протекающему невдалеке от нашего берега большому теплому течению, у нас выращивается много фруктов. Утверждают даже, что вдоль нашего южного берега могут прекрасно расти и пальмы.
В глубине материка много прекрасных владений, богатых особняков и поместий, потому что через маленький порт Плимут к нам текут потоки богатства из Леванта, Западной Африки и, — он улыбнулся, — с недавней поры из Америки. Жители наших мест сильно отличаются от жителей остальной Англии как по разговору, так и по внешнему виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169