— Только коснитесь меня еще раз — и я всполошу весь дом!
— Лучше вам этого не делать, — предупредил он. — Только пикните — и сразу же окажетесь в долговой тюрьме.
Она сдавленно засмеялась.
— Ба! Что за дешевая угроза!
Сверкая темно-синими глазами, он двинулся на нее. Кэт глубоко вдохнула, после чего он остановился, давая ей время немного собраться с силами.
— Так вы считаете меня лжецом?
— Да, в дополнение к другим вашим отвратительным качествам, — гневно бросила она ему, а сама бочком-бочком стала продвигаться к двери.
Под взглядом ее проницательных глаз почтенный Френсис умерил свой пыл и спросил:
— А вы помните некоего Николаса Спенсера, поставщика снаряжения для кораблей?
— Разумеется. Мой муж снаряжал свое судно, пользуясь его складами. Что из того?
— А вы помните, что заключали долговые обязательства на некоторые предметы снабжения?
— Да, но… но… мастер Спенсер никогда не посадит меня в тюрьму за долговое обязательство, заключенное моим мужем, который к тому же является его другом.
Высокий молодой человек непринужденно рассмеялся, трогая щеку, на которой остался алый отпечаток ее руки.
— Может, старина Спенсер и не настаивал бы на возвращении долга.
— Тогда о чем идет речь?
— О пятнадцати фунтах.
— Мастер Спенсер твердо обещал подождать с возвращением долга до возвращения моего мужа.
Почтенный Френсис Декстер наклонился, поднял самый большой осколок разбитого кубка и, сердито разглядывая его, сказал:
— Да, но это было до того, как испанцы захватили два его судна и тем самым толкнули его на грань долговой тюрьмы. Старина Спенсер с радостью продал мне подписанное вами долговое обязательство, особенно когда узнал о моей… моей глубокой к вам привязанности, милая моя Кэт.
— И теперь… теперь вы настаиваете, чтобы я расплатилась?
— Нет, не будьте такой прямолинейной. Скажем так: придите ко мне в объятия — и я забуду обо всем этом деле.
Долговая тюрьма! Кэт захлестнули волны отчаяния. В Англии вряд ли нашлась бы тюрьма, в которой бы не томились эти бедняги, покинутые без гроша в кармане на произвол судьбы. Те из них, что не имели семьи и друзей, либо умирали от голода, либо злая тюремная лихорадка укорачивала их страдания.
Сколько раз, делая свои покупки в Хантингдоне, она, милосердия ради, останавливалась возле тюрьмы, чтобы передать черствый хлеб и другие остатки пищи ее узникам, этим грязным и исхудавшим, заросшим длинными волосами созданиям, которые старались привлечь внимание, гремя своими цепями и предлагая купить свои трогательные ручные изделия. Узницы, особенно юные и миловидные, предлагали себя в обмен за еду и благорасположение грубым и неотесанным тюремщикам, не слишком-то привередливым в выборе своих постельных партнеров.
— Вы не осмелитесь принуждать меня, — неуверенно заговорила она. — Муж вернется и убьет вас.
— Сомневаюсь, — протянул он. — Уж скорей всего это я порешу его. Я же отлично владею шпагой.
— Неужели нет у вас… нет у вас ни капли жалости?
Его, должно быть, безмерно радовало, как слабеет ее сопротивление, слабеет оттого, что она опасалась за Генриетту. Она задрожала и обратила молящий взгляд на почтенного Френсиса Декстера, наполняющего вином уцелевший кубок.
— Не такой уж я плохой человек, — заявил он. — Поэтому я позволю вам расплатиться с долгом на условиях легких и приятных для вас.
— И… и на каких же? — У нее появилось такое ощущение, будто жаркие волны хлещут ей в груди и бедра.
— До тех пор, пока я не отбуду на войну, ты будешь подчиняться моим желаниям, какими бы они ни были.
У Кэт перехватило дыхание, лицо вспыхнуло до самых корней ее светлых волос, уложенных косами вокруг головы.
— Вы не будете настаивать на такой недостойной сделке!
— Не буду? Брось, моя милая Кэт, и будь же благоразумной. Неужели в вонючей тюрьме уютней, чем в моем кабинете?
Казалось, сила вдруг покинула ее ноги. Она скорее рухнула, нежели села в неудобное дубовое кресло, модное в те времена, когда правил отец монаршествующей теперь королевы. Боже милостивый! Как мог такой юный и красивый мальчик вдруг оказаться таким порочным? В этом не было никаких сомнений. С крохой Генриеттой на руках — она, чисто лисица, оказалась в капкане и к помощи своего отца теперь, увы, взывать не имела права.
— Ну как, согласна… согласна на эту сделку?
Тупо, без всякого выражения в голосе, она спросила:
— Какие у меня гарантии, что если… если я уступлю, вы откажетесь от требования исполнения долгового обязательства?
— Слово джентльмена, — отвечал он со всем высокомерием, присущим самому лорду Декстеру, и пошел запереть дверь на засов. — А теперь, моя кошечка, позволь мне увидеть те славные прелести, что скрываются за этим невзрачным платьем.
— Я принимаю ваши домогательства только потому, что у меня, видимо, нет никакого выбора, — проговорила она и дрожащими пальцами стала расшнуровывать свой корсет. — Но я вас снова предупреждаю, что мой муж убьет вас, когда вернется, — и это так же верно, как то, что солнце встает на востоке.
Глава 4
ОСТРОВ РОАНОК
День 20 апреля 1586 года оказался таким превосходным, каким можно было бы только пожелать его себе в том уголке Виргинии, что известен теперь как Северная Каролина. В сверкающих водах узкого пролива Роанок Саунд было больше голубизны и значительно меньше мути, чем прежде. На острове Роанок, как и на континенте, березы, буки и клены стояли, обряженные в мягкую юную зелень блестящей весенней листвы.
Однако поселение губернатора Ральфа Лейна мало выигрывало от этого солнечного великолепия. Солнце только еще резче обнажало убогость различных лачуг и хижин, приютивших под своими крышами маленькую колонию сэра Уолтера Ралея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169