— Знайте, герцогиня, — сказал он резко, — если Альфонс Пикколомини просит чего-либо, то не иначе, как, будучи уверен в том, что его просьба будет исполнена. Вы можете быть уверены, герцогиня, что имя Пикколомини как по благородству происхождения, так и по многому другому звучало бы гораздо лучше, нежели имена Джиакомо Бонкомпаньи или Марио Сфорцы!Герцогиня поспешила поправить свою невольную бестактность и, сладко улыбаясь, сказала:— О вашей репутации бандита я заметила, между прочим, совсем не для того, чтобы вам отказывать. Конечно, вы получите все, чего желаете. Ну, а вы, синьор Малатеста, что хотите? — обратилась она к другому бандиту.— О, я для себя ничего не прошу, — отвечал Ламберто. — Тот, кто принимает участие в революции, сам сумеет взять себе все, что ему нужно.— Да, но могут случиться обстоятельства, — проговорила герцогиня.— Впрочем, я прошу одной милости, — продолжал Малатеста, насмешливо улыбаясь, — чтобы в то время, когда папский престол будет вакантным, мне был бы поручен надзор за инквизиционными тюрьмами, и я буду крайне благодарен синьору Зильберу, если он в качестве помощника пожелает разделить со мной эту обязанность, — добавил бандит, обращаясь к молодому кавалеру.— С величайшим удовольствием, — отвечал Зильбер, в свою очередь многозначительно улыбаясь.Хотя герцогиня Юлия и не поняла, к чему клонится подобная просьба, тем не менее, изъявила согласие ее исполнить.— Итак, синьоры, — продолжал Зильбер, — кажется, мы все обсудили. Взяли на себя труд позаботиться сделать вакантным папский престол мы, а синьоры Малатеста и Пикколомини устроят так, чтобы выбор святой коллегии пал на ту особу, которую все мы желаем видеть папой.— Что же касается вознаграждения за труды, то и на это мы изъявили полное согласие сообразно желаниям синьоров Малатесты и Пикколомини.Оба бандита почтительно поклонились.— А как предупредить нас, — сказал Ламберто, — то вы об этом не беспокойтесь. Я всегда найду способ прислать к вам кого-нибудь из моих молодцов, и вы смело можете вручить ему ваши инструкции.— А если вашего посланного арестуют?— Не велика беда, пошлем другого. У меня уже троих повесили. Главное, не надо давать письменных инструкций, а на словах. Весь вопрос в том, чтобы быть готовыми хоть сейчас, — сказал, откланиваясь, Малатеста. Его товарищ сделал то же самое, и оба приятеля вышли из зала.Свободно прогуливаться по улицам столицы таким страшным бандитам, как Ламберто Малатеста и Пикколомини, головы которых давно были оценены, казалось бы, несколько рискованным, так как лица их хорошо были известны гражданам Рима, но тут было много обстоятельств, которые способствовали безопасному появлению в столице обоих бандитов. Прежде всего, они пользовались славой самых искусных и неустрашимых воинов, папские сбиры их страшно боялись, притом же, многие из сбиров первоначально служили в их бандах и в душе оставались верны своим прежним начальникам. Кроме того, вся беднота Рима была на их стороне. Выйдя из дворца Фарнезе, оба бандита сели на лошадей и отправились по Аппиевой дороге, их сопровождал десяток самых отчаянных головорезов, внезапно появившихся из-за развалин. Выехав за город, Ламберто спросил:— Вы к нам?— Нет, мне нужно поговорить с одной особой, — отвечал с некоторым замешательством Пикколомини, — мне обещали сообщить кое-что об одном очень выгодном деле…— Прекрасно, я очень рад, пожалуйста, меня не забудьте.— Еще бы!— А мне также надо побывать тут недалеко в одном домике.— Какая-нибудь любовная интрижка! — сказал, подмигивая Пикколомини. — Узнаю вас, вы тот же Ламберто; счастливец, пользуетесь жизнью.— Еще будет время сделаться монахом. Я намерен до тех пор наслаждаться, пока окончательно не разрушится мой организм, — отвечал Малатеста.— Желаю вам, друг мой, полного успеха!И бандиты, пожав друг другу руки, расстались. Провожавшие их телохранители, выехав за город, оставили своих предводителей и поскакали в свою трущобу. Когда они скрылись из глаз, Малатеста сошел с лошади и спрятался в развалинах. Непривязанная лошадь, почувствовав себя свободной, во весь опор понеслась по дороге. Прислушиваясь к ее галопу, Ламберто, улыбаясь, прошептал: «Они подумают, что я поехал на свидание, тем лучше. Мне кажется, мой уважаемый друг Монтемарчиано готовит мне какое-то угощение собственной стряпни. Но, к счастью, пока еще служат мне мои глаза, клянусь небом, я скорее помирюсь с Сикстом V, чем позволю провести себя этой кровожадной и невежественной скотине!»Вокруг развалин некоторое время царила гробовая тишина, на дороге также не было никого видно; бывший феодал уже стал, было терять терпение, как вдруг невдалеке он увидал две приближающиеся тени и услышал голоса; в одном из них он узнал голос своего приятеля Пикколомини, одетого в костюм деревенского фактора; другой был пастух с овечьей шкурой на плечах.— Сядем здесь, — сказал фактор, указывая на кучу развалин, находящуюся как раз возле того места, где спрятался Малатеста, — здесь нам нечего бояться, мы свободно можем говорить о наших делах.— Вот мошенник! — невольно прошептал Малатеста, узнавший в факторе герцога Монтемарчиано. — Он так хорошо переоделся, что если бы я не узнал его голоса, я никак бы не смог подумать, что это он… Но кто же это другой-то?Голова пастуха была повернута к фактору, и Малатеста никак не мог рассмотреть его лица. Собеседники говорили очень тихо, так что до слуха Ламберто долетали лишь отрывочные фразы. Однако и то, что он слышал, было для него весьма интересно.— Нам нужно приготовиться ко всяким случайностям, — говорил Альфонс, — здоровье папы так слабо, к тому же у него много врагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89