— Как только он услышал, что триста спартанцев окружены, слуга-илот отвел его за руку на поле битвы, в самое пекло сражения; он почти ослеп к этому времени, и персы сразу же зарезали его.
Бритос медленно сел и поднес правую руку ко лбу.
— Ты знаешь слишком много для илота.
— Ошибаешься, Бритос; именно потому, что я илот, я столько всего и знаю. Твоя каста не может обойтись без нас, поэтому наши люди повсюду: они были и при Фермопилах, они были с Кресилом, они были на похоронах Агиаса.
— Ты сумасшедший, — пробормотал Бритос. — Ты же не хочешь сказать, что я могу восстановить свою честь и честь моей семьи, обращаясь к твоим людям, к твоему народу, чтобы они подтвердили, каким доблестным я был!
Талос улыбнулся в ответ.
— Нет, я не сошел с ума. Давай скажем, что у меня достаточно воображения, чтобы посмотреть на шаг вперед.
— Что ты имеешь в виду?
— Что ты можешь восстановить свою честь в бою; это единственный путь для воина.
— Это невозможно, — безнадежно отвечал Бритос. — Мои товарищи откажутся, никто из них не согласится находиться рядом со мной в битве.
— Это совсем не то, что я хотел сказать, — настаивал Талос. — Я понимаю, что ты не можешь снова занять место в рядах вашей армии.
— Что же тогда?
— Ты можешь сделать это в одиночку.
Бритос пристально посмотрел на него, сбитый с толку.
— Да, именно это я и имел в виду: если ты действительно такой храбрый, если единственным способом выжить для тебя может стать восстановление чести, — ты должен сражаться один. Выслушай меня хорошенько. Сейчас ты должен позаботиться о том, чтобы восстановить свои силы. Затем мы вместе отправимся на север, чтобы сражаться с персами любыми способами, какие только нам доступны, до тех пор, пока твоя слава не заставит город изменить свое мнение и призвать тебя обратно.
— Ты действительно безумен, илот, — ответил Бритос после недолгого колебания. — Никто и никогда не пытался сделать такое; и вообще, я безоружен.
— Если у тебя не хватает мужества попытаться совершить столь отчаянный поступок, то мне нечего больше сказать тебе. Но помни, только такое рискованное предприятие может поправить твое крайне сложное положение. А что касается твоего оружия, оно будет у тебя еще до того, как солнце успеет дважды опуститься за горизонт.
Бритос начал снова проявлять интерес к жизни, вопреки собственной воле. Он спорил с Талосом и опровергал его ответы, он возражал ему во всем. Талос понял, что спас его от смерти… по крайней мере, от той смерти, которую спартанец уготовил себе сам.
— Я могу вернуться домой за своими доспехами, — сказал он, наконец.
— Нет, — возразил Талос. — Никто не должен видеть тебя до тех пор, пока не придет нужное время, даже твоя мать. Подумай о том, что я сказал тебе, взвесь все основательно.
В этот момент дверь открылась, и вошел Карас.
— Кто это? — спросил Бритос.
— Человек, которому ты обязан жизнью, — отвечал Талос, улыбаясь. — И своей головной болью. Его зовут Карас.
— На мой взгляд, он сейчас выглядит уже лучше, — сказал великан, садясь около потухшего очага. — Ты видишь, не было причин для беспокойства.
— Какие новости, Карас? — спросил Талос.
— Множество новостей. И весьма важные. Афиняне выследили персидский флот около острова Саламин; ионийцы перешли на их сторону, Великий царь был вынужден отступить. Афины снова в руках греков, люди восстанавливают город. Но большая часть наземных сил персов все еще в Греции; есть основания считать, что они собираются провести зиму в Фессалии и возобновить свое нападение следующей весной. Твой народ, — сказал он, поворачиваясь к Бритосу, — высылает послов ко всем своим союзникам, пытаясь собрать всех имеющихся людей для сражения, ожидаемого следующей весной.
— Итак, — сказал Талос Бритосу, — у тебя есть несколько месяцев, чтобы собраться с силами. Будь готов.
— Готов к чему? — спросил Карас.
— Узнаешь, когда придет время, — ответил Талос. — А теперь ступай, ты еще должен сделать то, о чем я просил.
Карас ушел, взяв плащ и заплечный мешок.
— Ну что? — продолжал Талос. — Что ты об этом думаешь?
— Возможно, ты и прав, — отвечал Бритос. — Но что ты имел в виду немного раньше, когда сказал, будто мы отправимся на север вместе?
— Я подразумевал, что тоже пойду с тобой.
— Я не понимаю…
— У меня свои причины, но в любом случае, я буду тебе полезен. Ты же знаешь, что я способен сражаться.
— С этой клюкой? Думаю, что ты не понимаешь…
— Подожди, — прервал его Талос.
Он отодвинул воловью кожу, которая покрывала пол хижины, поднял деревянную крышку подпола и вытащил мешок, смазанный жиром. Внутри был великолепный лук из рога.
— Где ты взял такое оружие? — спросил Бритос в ужасе. — Я никогда в своей жизни не видел ничего подобного.
— Это еще одна вещь, о которой я не могу рассказать тебе. Все, что тебе следует знать, так это только то, что я умею пользоваться этим оружием, и владею им хорошо. Итак, ты будешь тяжеловооруженной пехотой, а я — легковооруженной пехотой: вместе мы станем армией.
— Значит, то, что я слышал, правда? Кто-то в этих горах вооружен луком и стрелами?..
Талос улыбнулся.
— В этом следует винить Караса. Однажды он захотел пострелять из моего лука на охоте. Он попал в зверя, но не убил. Животное убежало со стрелой, вонзившейся в него.
Бритос пристально смотрел на него. Ему хотелось узнать, кто на самом деле был этот илот, его любопытство становилось все острее. Каким образом он мог владеть таким фантастическим оружием, достойным царя? И более того, откуда научился мастерски стрелять из него?
Замысел илота, чтобы он, Бритос, снова взялся за оружие, дабы вести обособленную, самостоятельную войну, привел к тому, что спартанец теперь почти не думал о смерти, и все тягостные мысли, которые оказывали угнетающее давление на его дух, постепенно уходили прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118