— сказал мужчина. — Можешь остаться у нас еще на день, если хочешь. Мы люди бедные, но всегда рады гостям.— Спасибо вам большое, — ответила Ливия. — Но я должна найти людей, которых люблю. Надеюсь, Господь вознаградит вас за то, что приютили меня и накормили. Вы, пожалуй, спасли мне жизнь. А теперь — прощайтесь, и помолитесь за меня.Она накинула на голову капюшон и вышла из хижины.По крутому склону она медленно и осторожно спустилась в долину, зачастую покидая седло и сама разведывая путь, — девушка очень боялась, как бы ее лошадь не повредила ноги. Когда они, наконец, добрались до долины, Ливия снова села верхом и поехала вдоль виа Амелия по достаточно высоким местам, объезжая залитые разгулявшейся рекой низины. Понемногу продвигаясь вперед, девушка пыталась вообразить, что думают по поводу ее отсутствия товарищи; и что подумал Аврелий, когда она не вернулась вовремя? Поняли ли они, что ей пришлось столкнуться с непреодолимыми препятствиями, или они решили, что она их попросту бросила? И как они предполагают продолжать путь без денег и почти без пищи?В следующие три дня она ехала почти без передышки, лишь ненадолго останавливаясь, чтобы подремать в стогу сена или в одной из тех хижин, что крестьяне строили на лето, чтобы сторожить урожай. Ливия думала, что единственная для нее возможность воссоединиться с друзьями — добраться до назначенного места встречи раньше них. Она нашла эту точку на карте Амброзина; это был некий то ли мост, то ли паромная переправа через реку Треббию, — точка была помечена, как будто именно здесь отряд намеревался пересечь реку. Ливия снова и снова рассчитывала время, и, в конце концов, убедила себя, что должна найти их там, на реке; она ведь доберется туда уже к вечеру этого дня, после заката. Ливия так боялась опоздать, что, наконец, пустила лошадь в галоп, — но тут же услышала, как тяжело и поверхностно дышит животное, и перестала его подгонять.Девушка продолжала медленно ехать во тьме долгой зимней ночи, через поля, затянутые туманом, через оголенные перелески, прислушиваясь к заунывному вою бродячих собак. Она не могла остановиться, хотя и боялась, что может просто свалиться с лошади от усталости. Но вот она увидела огонек — одинокий огонек, словно заблудившийся между землей и небом, — и устремилась к нему, как мошка к свече. Когда Ливия приблизилась к свету, яростно залаяла какая-то собака, но девушка не обратила на это внимания. Она устала, она умирала от голода. Холод и сырость довели ее до полного онемения, каждое движение вызывало во всем теле острую боль. Свет, который она видела, оказался фонарем, висевшим над входом в жалкий домишко, и этот фонарь освещал вывеску постоялого двора: « Adpontem Trebiae». Никакого моста, судя по всему, поблизости не было, но Ливия подумала, что, может быть, через Треббию ходит паром, переправляющий людей с одного берега на другой. Впрочем, рев реки давал понять, что продвинуться на север будет не так-то просто. Ливия вошла внутрь — и едва не задохнулась во влажном, душном воздухе. Очаг, в котором тлели сырые тополиные ветки, давал куда больше дыма, чем тепла. Несколько путешественников сидели у стола, сколоченного из покоробившихся досок. Они ели из одной миски — просяной суп с черными бобами и репой. Хозяин постоялого двора сидел рядом с очагом, обдирая шкурки с лягушек.Худенькая девочка в поношенном платье подавала ему лягушек, лежавших в корзине рядом с ней, — предварительно отсекая каждой голову и вынимая внутренности. Потом лягушки оказывались на железном противне, в который было налито растопленное свиное сало.Ливия села у стола с самого края. Когда хозяин подошел к ней и спросил, что она будет есть, девушка попросила хлеба.— У нас есть только ржаной, — сообщил хозяин. Ливия кивнула.— Хорошо. И немного сена и крышу для моей лошади.— Ничего, кроме соломы. Вы обе можете ночевать в конюшне.— Подходит. А пока, пожалуйста, накройте ее той попоной, что под седлом.Хозяин что-то сказал девочке, и та отправилась за хлебом. А мужчина, недовольно ворча, вышел, чтобы заняться лошадью. Хотя ему и показалось, что вновь прибывший гость выглядит не слишком богато, все же он должен иметь деньги, раз у него есть лошадь и он требует, чтобы о ней позаботились. К тому же он носит кожаные башмаки…Едва очутившись за дверью, хозяин с удивлением увидел целую группу всадников, выходивших на берег с канатного парома. Они спускались осторожно, по одному, ведя коней в поводу и освещая себе путь факелами. Потом вновь прибывшие повернули прямиком к хозяину гостиницы и потребовали, чтобы он немедленно принес им еды.— Мяса! — кричали они, вваливаясь в помещение. Хозяин кликнул конюха.— Убей собаку, — приказал он, — и зажарь ее. Больше все равно ничего нет, а они не разберутся. Они сами как животные. Но если мы не дадим им того, чего они хотят, они тут все разнесут вдребезги.Ливия искоса глянула на шумных мужчин. Варвары-наемники, возможно, на императорской службе. Она почувствовала себя весьма неуютно, но ей не хотелось навлекать на себя подозрения, — а это обязательно бы случилось, если бы она вдруг встала и ушла. Поэтому девушка жевала черствый хлеб и выпила несколько глотков поданного ей вина, которое куда больше походило на уксус. Но когда она уже решила подняться с места, она вдруг обнаружила, что один из варваров стоит прямо перед ней, рассматривая ее с головы до ног. Ливия инстинктивно потянулась одной рукой к кинжалу, спрятанному под кожаным жилетом, — а другая ее рука спокойно налила в кружку еще вина. Девушка неторопливо сделала несколько глотков, потом глубоко вздохнула и отодвинулась от стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150