В тропической жаре белому человеку достаточно и авы, чтобы наклюкаться…
Из их разговоров Ако заключил, что островитяне очень забиты и запуганы. Мистер Портер внушил им плетью величайшее уважение к белым. Результатом этой запуганности были плоды, рыба, украшения и оригинальные предметы домашнего обихода, которые островитяне отдавали без возражений, когда кто-либо из приезжих выражал желание взять их себе. Взамен они получали насмешки и грубые шутки.
Стиснув зубы, Ако улыбался, когда кок рассказы* вал ему о своих приключениях на берегу. На его лице не дрогнул ни один мускул, когда перепившийся матрос, с сознанием превосходства своей расы, тупоумно издевался над обычаями и укладом жизни островитян, над тем, что было дорого и свято для Ако. Но когда через пару часов от берега отвалило несколько лодок, он снова забрался в кубрик и не показывался на па* лубе до тех пор, пока штурман не кликнул людей к парусам.
В сумерки, когда день сменяется ночью, «Даппер» снялся с якоря и, стуча мотором, двинулся через рас* селину рифа в открытое море. Миновав полосу прибоя, они развернули корабль на восток и начали ставить паруса. И вот случилось так, что, возясь в полутьме с парусами, Ако вдруг потерял равновесие и с легким вскриком свалился за борт. Тревожные возгласы матросов ветер отнес в море. Островитяне, вышедшие на своих челноках в лагуну посмотреть на отплытие корабля, не слышали минутной суматохи на палубе. Разве только странным им показалось, что судно, уже удалявшееся от берега, вдруг остановилось и несколько секунд вроде бы не двигалось с места. Но потом оно опять тронулось и, мигая белесыми сигналь* ными огнями на мачтах, постепенно скрылось в ночи.
Над водой Ако не появлялся.
— При падении он, как видно, ушиб голову и потерял сознание, — решил капитан. — Нам нет смысла задерживаться. А жаль… хороший был работник. — И, удостоив такого признания, цивилизованного дикаря Ако вычеркнули из списка живых. Может быть, по возвращении «Даппера» в порт соответствующее учреждение и объявит, что разыскиваются наследники, а может, и нет. И то сказать, какое могло быть наследство у такого всесветного бродяги (несколько шиллингов недополученного жалованья) и какие у него могли быть наследники. В старом вещевом мешке, оставленном на корабле, нашли одни лишь лохмотья. А нового мешка,.который он раньше прятал в старом, никто не видел.
4
Метров тридцать Ако проплыл под водой. Этого было достаточно, чтобы с корабля его больше не могли увидеть. Высунув голову из воды лишь настолько, чтобы можно было дышать, Ако передвигался бесшумными эластичными движениями тела и все больше удалялся от корабля. Когда мотор «Даппера» снова захлопал, островитянин уже миновал полосу прибоя и ползком пробирался к рифу. Там он еще некоторое время полежал, прижавшись к земле, и только когда все пироги островитян вернулись на берег, Ако встал и направился по рифу на восток. Так он шел минут пять, а может и больше, пока не достиг места, где риф вдавался в лагуну напротив мыса, образующего восточное побережье бухты острова. Теперь уж он был уверен, что из поселка островитяне его не заметят. В этом месте лагуна была шириной метров в восемьдесят. Над островом сиял месяц. И снова, как в те далекие дни, мерцала водная гладь лагуны, серебром отливала листва в купах деревьев и кустарников, и стройные пальмы отбрасывали длинные тени. С минуту Ако стоял будто в полусне, предаваясь очарованию нахлынувших чувств. Сновидением казался ему этот миг, но он знал, что теперь это уже не сон. Это его родина, это она покоится тут в ночной тишине — столь же прекрасная и милая, как и прежде. Метни Ако камень через лагуну, и он упадет на берегу Ригонды.. издай возглас радости и счастья, и его услышит твое племя! Дома… ты дома, Ако! Ты больше никогда не расстанешься с этой землей — твоя судьба, каждый твой вздох с этого дня до смертного часа будет связан с судьбой Ригонды.
И вдруг он почувствовал, что больше не может спокойно устоять на месте. Торпедой врезалось его тело в воду, сильные руки бесшумно и быстро рассекали сверкающую гладь, вздымая по обеим сторонам зыбкую рябь. Ако не беспокоила мысль, что на него может напасть спрут или акула, — пусть они только попробуют, тогда увидят, что Ако не разучился сражаться с чудовищами. И вот он уже на берегу, мокрый, слегка усталый и взволнованный. Но не от усталости припал он к земле и гладил ригондский песок, траву, корни, стволы пальм. Его губы шептали странные слова, он разговаривал с ветром, шелестевшим в чаще кустов, он задавал вопросы и отвечал плеску воды, яркому лунному свету, тихому стрекоту невидимых насекомых. Ему хотелось обнять и прижать к своей груди этот маленький мирок, слушать, как бьется его сердце, и ласково ободрять: я теперь дома, все будет хорошо. Столь необычными были эти чувства, что он готов был смеяться и плакать в одно и то же время.
Поздно ночью какой-то человек лесом шел по направлению к поселку, туда, где в своих легких жилищах спало племя этого острова. Он дал круг, обошел бухту и с суши приблизился к хижинам островитян. Словно живая тень, передвигалась его фигура между стволами деревьев. А потом он вышел из рощи и стал глазами искать одну из хижин, которая должна была находиться здесь. Но место очага Оно и Тули было пусто. Другая хибарка, в устройстве которой пришелец узнал приметы иного рода, стояла на холме у излучины залива.
Ако пошел дальше. Напрасно искал он жилище Хитахи там, где оно находилось раньше. У него дрогнуло сердце при виде заброшенного, занесенного песком очага, у которого когда-то хлопотали милые руки смуглокожей девушки Нелимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106