Отчего это? Оттого, что думает, будто я хочу сделать Ако дурное.
— Этого я не думаю.
— Почему же тогда ты меня избегаешь? Видишь, ты молчишь. Пробовал ты когда-нибудь этот чудесный напиток? Нет? Возьми попробуй.
Это было шампанское, почти полная бутылка. Эвелина налила стакан, отпила глоток и подала Ако. — Пей, Ако. Я так хочу. Ничего дурного 0 тобой не случится.
Ако выпил стакан до дна. Действительно, ничего дурного не случилось.
— Вкусный напиток? — улыбнулась Эвелина.
—« Да, госпожа, прохладный и сладкий, — отве» тил Ако.
Не переставая улыбаться, Эвелина приблизилась к нему, обвила руками его шею и впилась губами в губы Ако. Поцеловала… долгим страстным поцелуем, так, что захватило дыхание. Потом отпустила его и, словно опьяненная, опустилась в мягкое кресло.
Растерянный Ако потупил взор и лишь изредка украдкой косился на дверь каюты. Он не осмеливался взглянуть в лицо этой женщине, в темных глазах которой пылали таинственный огонь, зов безумной страсти, мольба и приказание. Если бы Ако знал библейские мифы, эта сцена вызвала бы в его памяти образы Иосифа и жены Потифара. Но он не знал их, и чуждыми были ему многие поступки белых людей, поэтому такое положение могло только привести его в замешательство. Это не значит, что Ако был совершенно бесстрастным. Его сдержанность определялась понятиями отцов и дедов о житейской добропорядочности, эти понятия определяли также характер отношений между мужчиной и женщиной. Эвелина Дорман была женой Вальтера Дормана — для Ако она не была и не могла быть ничем иным. Ее красота, приветливость, ласки — соблазнительны и чудесны, но эти чудесные вещи принадлежали другому, поэтому Ако мог только издали смотреть на них, ни минуты не помышляя присвоить их или завладеть ими. К тому же Ако был убежден, что Нелима намного превосходит Эвелину.
— Подойди, поцелуй меня, Ако… — шептала она хриплым голосом.
— Не позволит ли мне госпожа уйти? — вздохнул Ако.
— Ты уйдешь, когда я разрешу тебе, Ако… Если ты не послушаешься, я прикажу.
Она нервно покачивала закинутой на колено ногой.
Но Ако не двинулся с места. Он вспомнил случаи на «Сигалле», когда матросы заставляли его съесть кусок мыла. Теперешнее происшествие было похоже на тот случай. Только там он был совершенно беззащитен и отдан на произвол дикарей матросов. На «Полуночной мечте» у него был друг, Марго… Это решительно меняло положение. Поэтому Ако мог смело сопротивляться.
— Ако, ты глуп, ты не отличаешь жемчуг от бисера, — поддразнивала Эвелина. — Но ты должен научиться отличать, поэтому я не отпущу тебя, до тех пор, пока ты не послушаешься меня. А если ты позовешь сюда других, я скажу, что ты сам ворвался в кабину и пристаешь ко мне. Они поверят мне, а тебя накажут.
Такой исход был вполне вероятен. Ако поник, и его несчастный вид вызвал новый взрыв смеха у Эвелины. Тогда он покорился и поцеловал белую женщину…
Потом Ако долго стоял на палубе и застывшим взглядом смотрел на море. «Белые женщины точно такие же, как их мужчины, — думал он. — Они добиваются того, чего желают. Человек, потерявший родину, ничего не может с ними поделать, каким бы умным и честным он ни был. Только у себя на родине человек может жить так, как того требуют его обычаи и совесть, а на чужбине он должен подчиняться чужой правоте и чужой воле… есть мыло и любить тех, кого он любить не желает».
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

1
Семь месяцев «Полуночная мечта» кружила по Полинезийским водам, не ради Ако, ах, вовсе нет! — белым господам самим нравилось странствовать. Таити, Самоа, Тонга, Фиджи, Новые Гебриды, острова Гильберта и Маршальские острова, ужасные Меланезийские острова, большие и малые группы островов, коралловые атоллы и появившиеся в результате деятельности вулканов выступы суши посреди океана — все они видели, со всеми этими местами у них связывались воспоминания о чем-нибудь новом и прекрасном. Путешественники всюду приобретали бесчисленное множество вещей — посуду, оружие, украшения и фетиши туземцев. Яхта напоминала этнографический музей, где хороший специалист нашел бы богатейший материал для исследований по истории культуры. Один только Ако ничего не добился. Некоторые маршруты, правда, были проделаны специально ради него, но они дали.столь же ничтожные результаты, как и расспросы моряков и туземцев. Единственное, что удалось выяснить, было таинственное исчезновение «Сигалла», об этом Фред Кемпстер вычитал в каком-то мореходном журнале. Погиб ли корабль или умышленно медлил с возвращением, не желая сообщать результаты плавания, этого никто не зналГ Закупоренная бутылка с завещанием «Сигалла» еще блуждала по океанским просторам, либо валялась на побережье какого-нибудь необитаемого острова.
А как мало нужно было, чтобы Ако попал домой! Однажды они прошли мимо Ригонды на расстоянии восьмидесяти морских миль. Будь яснее погода, глаз Ако, может быть, рассмотрел и узнал бы вершину самой высокой горы своей родины. Если б сильнее подул восточный ветер… если б течение чуть больше отклонило яхту от курса на запад!..
Фреда Кемпстера это дело даже немного интересовало. Открытие неизвестного острова не осталось бы без внимания в мировой печати, имя открывшего его вошло бы в историю.
Но открытие не состоялось. И «Полуночная мечта» шла дальше, держа курс на север. Завернув еще по пути на остров Рождества и остров Фанинга, она направилась на Гаваи. Там они прожили три месяца, кочуя с одного острова на другой, справляя праздники вместе с канаками, слушая их песни и обучаясь искусству носиться на доске по гребням волн. Иногда на яхте собирались гости, гремела музыка, сверкали лампионы, в танцах кружились веселые пары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106