Король, держа за талию молодую женщину, запел голосом победителя:
Барабанов слышу бой
И любви привет!
Дамы подхватили хором:
Красавица, обнимай
Поскорее друга!
После чего король запел:
В этот день, в этот день
Дарю тебе свою любовь!
Он поцеловал пленницу, которая, чтобы получить свободу, как того требовали правила игры, возвратила ему поцелуй, а дамы продолжали:
Не пойдем мы больше в.лес:
Лавры срезаны
Их сегодня господин
Унесет с собой!
— Рад видеть вас, — сказал король, выходя из круга под руку с маркизой Помпадур и делая дружеский знак входившему человеку.
Вошедший был мужчина лет пятидесяти высокого роста, с гордым, величественным и мужественным лицом, в блеске глаз которого, в движениях и позе чувствовалась привычка повелевать. Это был Мориц, граф Саксонский, незаконный сын Августа, короля польского и Авроры Кенигсмарк. В 1743 году Людовик XV произвел его в маршалы Франции, и накануне он получил главное начальство над армией в Голландии.
— Милостивые государыни! — сказал король. — Если вы не ходите больше в лес, потому что лавры срезаны, вам следует предъявить претензии к маршалу, который имеет привычку нагружать ими свои военные колесницы и надеется на новую обильную жатву.
— На этот раз, государь, я буду пожинать лавры под вашим начальством, — ответил маршал.
— Надеюсь, вы в добром здравии?
— К несчастью, нет, государь. Я болен и нуждаюсь в отдыхе, но ваши враги ждать не станут, а моя кровь принадлежит вам. Впрочем, я надеюсь, что лагерная жизнь, гром пушек и запах пороха исцелят меня. Война — моя стихия.
— Вы хотите сказать «слава», — сказала маркиза Помпадур.
— Вы слишком снисходительны, мадам.
— Я ваша поклонница, маршал, причем уже давно. Я интересовалась вами в то время, когда вы не могли догадываться о моем существовании.
— Неужели? — удивился Мориц.
— Когда я была ребенком, совсем маленьким ребенком, величайшей радостью было для меня слушать рассказы о ваших подвигах. Я знаю наизусть эти истории, у меня хорошая память. Хотите, я расскажу о них?
— Да, да! — сказал король.
— Я знаю, государь, что маршал, который тогда еще не был маршалом, потому что ему было только двенадцать лет, убежал однажды ночью из дома своей матери, чтобы принять участие в осаде Лилля, где сражался король, его отец. Это было в 1708 году. Не так ли?
— Да, — отвечал маршал.
— Я знаю, что вы в четырнадцать лет сражались под Ригой против Петра I, императора русского, и убили трех противников.
— Совершенно верно. В наказание за это граф Шуленбург, мой учитель в военном искусстве, обещал мне командование польским полком.
— Что и случилось в следующем году, когда вы столь блестяще отличились в Пруссии, командуя польскими гусарами.
— Однако вы знаете мою жизнь лучше меня! — воскликнул Мориц, целуя руку маркизы де Помпадур.
Король тем временем смотрел на нее с нежностью.
— Я знаю всю вашу жизнь, — продолжала фаворитка, — знаю, что с пятью офицерами и двенадцатью лакеями вы выдержали в гостинице осаду против восьмисот человек.
— Это случилось в Померании, в деревне Крахниц, — сказал маршал. — Право, маркиза, вы заставляете меня гордиться, и, так как начинается новая кампания, я употреблю все силы, чтобы запечатлеть в вашей памяти новые воспоминания.
— В таком случае, — сказал Людовик XV, пришедший в восторг от слов де Помпадур, — вы будете сражаться не для меня, а для маркизы.
— В таком случае, государь, когда я возвращусь, не буду просить у вас никакой награды, а обращусь к маркизе.
— И на все, о чем вы меня попросите, маршал, и что я буду в состоянии сделать для вас, я заранее соглашаюсь, — сказала маркиза.
Маршал взял прелестную ручку, протянутую ему фавориткой, и любезно поцеловал.
— Когда вы едете? — спросил король.
— Завтра, государь. Мои повозки будут готовы к четырем часам утра. Послезавтра я буду в лагере, а в следующую ночь открою траншеи перед Турне.
— Это будет в ночь с 30 апреля на 1 мая?
— Да, государь.
— А 7 мая я приму начальство над армией.
— Это будет прекрасный день для войска, государь.
— И скверный для врагов Франции, — сказала с восторгом маркиза Помпадур.
В эту минуту Бридж, один из конюших короля, вошел в гостиную и, подойдя к Людовику XV, сказал:
— Государь, маркиз д'Аржансон приехал в замок.
— Один? — с живостью спросил король.
— Нет, государь, с ним какой-то господин.
— Кто же?
— Маркиз не назвал его имени, он просил меня только доложить о его приезде вашему величеству.
— Скажите, что я согласен его принять, так же как и господина, приехавшего с ним.
Бридж поклонился и вышел. Король обратился к дамам, сказав:
— Вы увидите удивительного человека.
Дверь, затворившаяся за Бриджем, открылась вновь: маркиз д'Аржансон и граф де Сен-Жермен вошли в гостиную.
— Подойдите, д'Аржансон, — велел король, — вы знаете, что в Шуази этикет отменен.
Маркиз подошел и сказал:
— Государь, позвольте мне иметь честь представить вам графа де Сен-Жермена.
— Граф де Сен-Жермен сам так хорошо представился, что ему незачем прибегать к вашей помощи, Любезный д'Аржансон. Привез ли он бриллиант?
— Да, государь.
— Дайте мне его, — обратился Людовик XV к графу де Сен-Жермену.
Сен-Жермен вынул из кармана ящичек, сделанный из агата.
— Государь, — сказал он, — вы приказали взвесить бриллиант, прежде чем отдали его мне?
— Да, Бемер взвесил его в моем кабинете.
— Я прошу ваше величество простить мне вопрос, который я вынужден задать, но при таких обстоятельствах я считаю необходимым устранить даже тень сомнения. Ваше величество помнит форму бриллианта?
— Как нельзя лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151