— А теперь, негодяй, отдай мне пистолет, — сказал Сидуан, по-прежнему стоя у испанца за спиной. — Давай, давай, сам же видишь, что тебе со мной не справиться.
Он отнял у дона Фелипе пистолет и щелкнул курком.
— Так я и думал, ты хотел меня убить. Ага, теперь-то я тебя хорошо знаю!
Он стал подталкивать дона Фелипе впереди себя.
— Ну, каналья, стой спокойно. Если ты пошевелишься я выстрелю. Теперь ты знаешь, что тебе грозит, веди себя смирно.
Сидуан подошел к колодцу.
— Вы тут, товарищ? — крикнул он.
— Да, да. Что надо делать? — ответил трактирщик.
— Поднимите веревку и спустите мне сверток… Хорошо. А теперь лестницу и корыто… Прекрасно. А теперь, если ничего не имеете против, спускайтесь сюда сами, и не бойтесь. Веревка крепкая. Я вас тяжелее и уже два раза она меня выдержала.
Через пять минут трактирщик уже стоял рядом с Сидуаном. Он зажег два фонаря и взял их в руки.
— Но здесь очень опасно! — воскликнул он, увидев, что нижние ступени лестницы завалены обломками штукатурки и камнями.
— Очень даже возможно, но приняв какие-то меры…
— Вы что, хотите пойти на розыски вашего хозяина среди этих обломков?
— Да, приятель, вы сами все сейчас увидите, но если вы боитесь, возвращайтесь, — веревка-то еще висит.
— Я боюсь? Я — старый сержант?! Да ничего подобного! Вперед!
— Ну насчет «вперед», поступим немного иначе. Вот этот добрый господин обидится, если мы пройдем перед ним. Что вы на это скажете дон Фелипе?
Испанец уже несколько минут бросал на трактирщика умоляющие взгляды.
— Я скажу, — ответил он, — что вы оба — дураки; во-первых, потому что рискуете жизнью, чтобы вытащить из-под этого завала труп, а во-вторых, потому что наживаете себе в моем лице богатого и могущественного врага. Оставьте Мака лежать в его могиле. Давайте все трое поднимемся, и завтра же я вам заплачу ту сумму, которую вы сами назначите.
— Не будем терять драгоценные минуты. Сейчас не время пустым речам.
Тогда дон Фелипе попытался обратиться отдельно к трактирщику:
— Друг мой, у вас же нет никаких причин на меня гневаться. Двадцать тысяч франков! Я дам вам двадцать тысяч, если вы мне поможете избавиться от этого сумасшедшего.
Сказать, что эти слова совершенно не соблазнили трактирщика, значило бы солгать. Но нужно отдать ему должное он не дрогнул. Ах, если бы дон Фелипе не хотел предать Францию!..
— Перейти на сторону врага, — ни за что на свете! — ответил этот превосходный человек.
Сидуан взял в руки конец веревки, которой были связаны руки несчастного испанца.
— Давай, двигай, — сказал Сидуан, — да осторожненько. Вы-то знаете, где оставили моего бедного капитана, вот и ведите нас.
И он стал подталкивать дона Фелипе в спину. Так они дошли до рухнувшей лестницы.
— Вы же видите, что дальше нам не пройти, — сказал испанец.
— А ты забыл, что у нас есть приставная лестница, она нам прекрасно заменит эту, — прервал его Сидуан. — Приладьте-ка лестницу, товарищ, — добавил он, повернувшись к трактирщику, который тут же повиновался ему. — Ну, золото мое испанское, давай, спускайся.
И все трое спустились.
— Но нас же сейчас раздавит, — простонал дон Фелипе. — Поднимемся, я дальше не сделаю ни шага.
И в самом деле, их положение среди всех этих обломков было очень опасным. Время от времени откуда-то сверху срывались камни и с глухим стуком падали на кучи штукатурки.
Сидуан изо всех сил вслушивался, надеясь уловить стон или вздох, который подтвердил бы ему, что Мак жив, но потом понял: кричи — не кричи, здесь за шумом падающих камней под гулкими сводами все равно ничего не слышно.
— Постойте, — сказал он. — Вы правы, дон Фелипе: нужно поберечь вашу драгоценную жизнь, да и нашу тоже, но я обо всем позаботился.
Он вернулся назад, нашел деревянную кормушку и одел ее на голову дону Фелипе, поставив его впереди; потом, сделав знак трактирщику влезть под другой край, сам встал посередине.
— Ну, теперь что вы на это скажете? — спросил он. -По-моему, замечательная каска. Можем идти вперед.
И в самом деле, кормушка имела в разрезе форму седла и служила им крышей, по которой камни скатывались.
Сидуан, сам о том не зная, воскресил знаменитую «черепаху» древних, которая могла безо всякого вреда выдерживать ужасные удары.
— Дон Фелипе, ведите нас, вы знаете место, где должен быть капитан. Ну, пошли!
И пользуясь веревкой, которой были связаны руки дона Фелипе, как вожжами, он сильно встряхнул его.
И они начали медленно и с трудом продвигаться вперед среди куч земли и штукатурки.
Чем дольше они шли, тем большую тревогу ощущал Сидуан.
Как он найдет хозяина? И все это произошло по его вине!
При этой мысли на его толстой физиономии появилось выражение печали, и он сильнее встряхивал упряжь дона Фелипе.
Наконец испанец произнес:
— Это где-то здесь. Он стоял там, у стола, значит он должен быть где-то под этой кучей, направо.
И он указал на то место, где свод был разрушен больше всего.
— Ах, негодяй, ах, презренный! — стонал Сидуан. — Такой добрый был хозяин!
Трактирщик позеленел от страха, он с удовольствием побросал бы все свое добро и убежал, но было слишком поздно.
Камни, потревоженные шагами троих мужчин, падали на кормушку и отскакивали от нее со зловещим шумом.
— Ни слова больше, — шепотом сказал дон Фелипе, — мы в самой опасной части; даже звук голоса может стоить нам жизни.
Они подошли к самому завалу, на который указал дон Фелипе.
Сидуан был вне себя от горя. Может быть, там, под этой кучей камней, покоится тело бедного капитана… Пренебрегая опасностью, он вышел из-под защиты, которую давала кормушка, и медленно, но решительно направился к тому месту, где рассчитывал найти своего хозяина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75