— Угодно доказательства?
И улыбка дона Фелипе стала еще насмешливей.
— Чтобы получить доказательства, вы мне не нужны, — сказала испанка, стремительно направляясь к двери.
Дон Фелипе удержал ее:
— Да, и отсюда выходить тоже не нужно, — сказал он.
— Но…
— Дорогой друг, окажите мне милость, — продолжал дон Фелипе, — забудьте на две минуты и капитана, и его возлюбленную Сару, и соблаговолите выслушать мои разъяснения по поводу особняка, в котором мы с вами находимся; я его только что внимательно осмотрел и теперь знаю его лучше, чем вы.
Донья Манча в нетерпении топнула ногой и спросила:
— Ну что там еще у вас?
— Этот особняк был построен по модели особняка Босежур, прекрасного дворца, который Екатерина Медичи приказала возвести в двух шагах от Лувра; стены этого дворца были полые, в потолках просверлены отверстия, а посередине была комната, в которой, благодаря специальным трубкам, можно было слышать все, что происходило в доме.
— Ну, и какое мне до этого дело? — спросила донья Манча.
— В этой комнате, о которой я вам сейчас рассказал, — продолжал дон Фелипе, — нужно было только нажать на потайную пружину, чтобы одна панель обивки отъехала в сторону, открыв выпуклое и вогнутое зеркала, расположенные друг против друга.
Донья Манча слушала своего брата с явным нетерпением.
— Благодаря этой системе зеркал, чудесному изобретению флорентийца Рене, можно было видеть, что происходит в любой комнате дворца.
— Ну хорошо, куда вы клоните?
— Комната, в которой мы с вами находимся, в точности похожа на молельню Екатерины Медичи.
— Ах, вот как!
— И я уверен, что здесь есть система зеркал, как во дворце Босежур.
С этими словами дон Фелипе стал ощупывать панели обивки. Вдруг его рука нащупала пружину и одна из панелей сдвинулась. Перед глазами доньи Манчи появилось маленькое зеркало, в котором в уменьшенном размере отражались позолоченный потолок, парчовая обивка и дорогая мебель. Испанка узнала комнату, где она оставила спящего Мака.
— Смотрите же внимательно, — сказал дон Фелипе.
Донья Манча, вся дрожа, склонилась к зеркалу и вдруг невольно вскрикнула. Она увидела, что Мак стоит на коленях перед Сарой и подносит к губам ее руку.
— Вот уж в самом деле, — воскликнул дон Фелипе, — стоило спасать его от виселицы!
Два дня тому назад донья Манча и не подозревала о существовании капитана Мака. Несколько позже она, думая, что видит его в первый раз, узнала правду, и была очень раздосадована. Потом, увидев его на балу у господина де Гито, она услышала, как люди говорят:
— Вы видите этого человека: он смеется, танцует, лицо его пышет молодостью, и жизнь ему кажется счастливым сном. Так вот, на рассвете он умрет, чтобы искупить единственное преступление — несколько часов он был любовником доньи Манчи!
Эти слова произвели на испанку неизгладимое впечатление и подняли бурю в ее душе. И тогда донья Манча спасла Мака. Как после этого она могла себе представить, что он не влюблен в нее безумно?!
Разве этот человек, которому она протянула руку помощи, превратив его из наемного офицера в знатного испанского вельможу, не должен был прийти в восторг от такого поворота судьбы?
И вдруг, благодаря адскому устройству, открытому доном Фелипе, донья Манча увидела капитана у ног Сары Лоредан.
Он любил другую женщину, а не ее!
Она на одну минуту почувствовала себя совершенно подавленной этим открытием, а дон Фелипе продолжал свои насмешки.
— Вот что получается, сестра, — говорил он, — когда влюбляешься в такого солдафона!.. Сначала он вас скомпрометировал, наполовину поссорил вас с вашими близкими… и, совершив все эти блестящие подвиги, оказался у ног мещанки! Ах!
Но донья Манча не произнесла ни слова, не сделала ни одного движения. Она сидела как громом пораженная. Дон Фелипе заговорил снова:
— Я надеюсь, сестрица, что вы больше не будете противиться моим планам?
Эти слова заставили донью Манчу вздрогнуть.
— Что вы хотите сказать? — спросила она.
— Как что? То, что вы теперь позволите мне… освободить вас от капитана.
Глаза испанки метнули молнию.
— Нет, — ответила она.
— Вы сошли с ума!
— Возможно…
— Этот человек был вам обязан всем, и он заслуживает кары.
— Ну что же, — ответила она резко, — я беру это на себя.
— Вы?
— Да, я. Моя месть — это мое личное дело.
И она пристально посмотрела на дона Фелипе горящим взором.
— Слушайте меня внимательно, брат, — сказала она.
— Говорите, сестра.
— С этой минуты вы мне отвечаете за жизнь капитана. И отвечаете мне своей жизнью. Вы поняли меня?
— Нет, ей-богу, — воскликнул дон Фелипе, — мне просто тяжело слушать, как девушка из нашего рода говорит такие вещи!
Донья Манча пожала плечами.
— Я повторяю вам, — сказала она, — что, если с капитаном Маком случится несчастье…
— Так что тогда будет?
— Я поеду к кардиналу и открою ему весь план испанского заговора.
— Прошу прощения, — произнес все так же насмешливо дон Фелипе, — а если капитан вдруг умрет от несварения желудка или ему печная труба с крыши свалится на голову, я тоже буду виноват?
— Прощайте, — сказала донья Манча, — мне необходимо остаться одной. Прошу вас, уйдите.
Дон Фелипе направился было к выходу, но по дороге подошел к окну и выглянул в сад. Потом, повернувшись к донье Манче, произнес:
— Скажите, сестра, вы ведь достаточно плохо думаете обо мне и, пожалуй, способны предположить, что сцена в зеркале, которую я вам показал — это колдовство, к которому я прибегнул, чтобы погубить капитана?
— Может быть.
— Так подойдите, — продолжал он, делая донье Манче знак приблизиться к окну, — и посмотрите…
Донья Манча подошла и побледнела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75