— Месье! Муаф киджие, извините, пожалуйста! Мой переводчик сбежал, — развел он руками. — Я еще плохо знаю ваш язык!
— Ладно! Ладно! — тихо ответил афганец посиневшими губами. — Я все понял. Аллах вовремя прислал тебя ко мне! Валла-билла!
— Вот сюда, сюда! Садитесь, месье! — приговаривал Жамбрэ, помогая разбойникам подвести афганца к чарпаи и усадить, подкладывая ему под спину подушки. — Эй! Вина! Вина для месье! — пояснил он жестом.
Али повторил команду, и через минуту перед Бадмашом появился поднос с пиалой и бутылкой ширазского. Слуга налил и с поклоном подал. Бадмаш взял, отпил несколько глотков. Щеки его порозовели.
— Али! — окрепшим голосом позвал он.
— Я тут, хузур! — поклонился тот и подошел к нему.
— Приготовь двадцать человек. С оружием и запасными лошадьми. Мурад — старший. И быстро в погоню за этим гнусным вором! Гнать без остановок! Я сам не могу, — он скрипнул зубами, — рука проклятая!
— Ачча, хузур, а куда?
— Шайтан раздери, и верно, куда?
— Хузур позволит — я скажу.
— Ну, говори!
— Обратно в Кашмир!
— Конечно, конечно, куда же еще! Сразу не сообразил. Исполняй! — В его голосе зазвенел металл.
— Да, хузур!
— Хотя постой-ка, подожди с этим!
— Слушаю, хузур!
— Кто охранял зенану?
— Хайдар!
— Ты почему предварительно не осмотрел зеленую комнату? — Бадмаш нахмурился.
— Хузур! Да благословит тебя Аллах! Да будешь ты здоров его милостью! Да ниспошлет…
— Ну хватит, хватит! — поморщился Бадмаш. — Отвечай, что спрашивают.
— Я приказал это сделать Хайдару! — кланяясь, лебезил Али.
— Хайдара сюда!
— Вот он! Вот он! — подтолкнули его к афганцу.
— Говори!
— Я, я, хузур… — забормотал побелевший от страха разбойник, — это Айша… она говорила, что все в порядке… я поверил ей и… ху… хузур… — Он упал на колени.
— Ну-ка, сюда ее! — грозно проговорил Бадмаш, показывая на лежащую в углу Айшу.
Разбойники подтащили ее к Бадмашу, развязали и вытащили кляп изо рта.
— Говори! — крикнул Бадмаш.
— Хузур! Да благословит тебя Аллах! Я ничего не знаю, — зашамкала она, — я смотрела комнату. Все было в порядке. Хузур! — Она упала перед ним на колени рядом с Хайдаром. — Владыка! Да будет твоя милость оказана бедной несчастной старухе! Не погуби! Я не зна… меня связали ночью… — Она запиналась, с трудом выговаривая слова закостеневшими от кляпа губами. — Зенану охра… Хайдар… я только служила… рани…
Разбойники в молчаливом почтении слушали допрос, вершимый их главарем.
— Так ты, значит, говоришь, что комнату осматривала Айша, — он привстал и пнул Хайдара, — а ты, старая тварь, утверждаешь, что осмотр должен был сделать этот шакал? — грозно спросил старуху Бадмаш.
— Не погуби! Не погуби! — Оба пали ничком перед ним. — Пощади, хузур! Пощади! — слышался лишь жалобный вой двух голосов, слившихся в горестном дуэте.
— Али!
— Да, хузур!
— А ты почему не проверил?
— Владыка! Ты послал меня на целый день в Фаридкот за кормом для лошадей, — подобострастно ответил ахди. — Да благословит тебя Аллах!
Он поклонился.
— Да, верно! — мрачно ответил Бадмаш. — Я вспомнил. А эти двое сейчас переговорят между собой и скажут, кто должен был осмотреть комнату. И доложат нам или уже не доложат и не будут сваливать друг на друга.
Он хохотнул и отхлебнул вина из пиалы.
— Валла-билла! Али!
— Да, владыка!
— Взять слона из загона крепости и подвести к воротам!
— Да, хузур!
Али с готовностью вскочил.
— Будет сделано, несравненный! И что дальше? — Он вопросительно посмотрел на афганца.
Злобная гримаса исказила красивое лицо Бадмаша.
— Хатхиданда! — вот, что дальше!
— Понял, хузур, — изогнулся Али, — бегу!
Все, кто стоял около Бадмаша, невольно вскрикнули.
— Жамбрэ-хан! — сказал Бадмаш, слезая с чарпаи и обращаясь к доктору. — Пошли, посмотришь, что бывает с теми, кто плохо исполняет мои приказы. — Взять их и на улицу! — Он показал на Хайдара и Айшу.
Несчастных поволокли, не обращая внимания на их стенания и вопли.
— То же самое я сделаю с это обезьяной по имени Дангу, когда ее поймаю! — мстительно добавил Бадмаш, быстро направляясь к выходу. — Да проклянет его Аллах. А поймаю я обезьяну очень скоро. Ха-ха-ха! Они не могли уйти далеко. Сейчас мы насладимся прекрасным зрелищем, а потом… потом… они будут моими оба, оба! — Бадмаш погрозил кулаком. — Пусть этот вонючий Дангу попробует справиться с двадцатью молодцами! Мурад, ты здесь?
— Да, хузур!
— Отправляйся сейчас же по падишахской дороге и хватай беглецов!
— Будет сделано, владыка!
— Я подъеду позже.
— Ачча хузур!
Здесь в рукописи еще одна выдержка из» Записок» Поля Жамбрэ.
«У меня просто рука не поднимается, чтобы описать то, что я увидел сегодня. Это ужасно! Казнь, на которую меня пригласил месье Бадмаш, была в тысячу раз страшнее всего, что только можно было себе представить. О Господи! Если бы я знал, каким жестоким чудовищем оказался месье Бадмаш, я бы, наверное, не согласился участвовать в заговоре. Бедняжка Айша! Как можно было так обращаться с женщиной, да к тому же пожилой? Жуткое варварство!
Этих несчастных — Хайдара и Айшу — совершенно бесцеремонно вытащили на улицу за ворота крепости. Они страшно кричали и цеплялись за своих палачей, упирались изо всех сил. У ворот уже стоял наготове слон.
Им связали руки за спиной и привязали за ногу каждого к одной из задних ног слона веревкой длиной примерно в шесть пье. Махаут начал уговаривать слона, чтобы он двинулся вперед. Все это делалось крайне медленно под нескончаемые вопли несчастных. Поначалу они не испытывали резких рывков и тащились по земле на ягодицах, раздирая их в клочья и оставляя за собой кровавую дорожку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96